Ночной молочник - Андрей Курков Страница 9

Мужчина был одет в длинное кожаное пальто черного цвета с высоким меховым воротником. А вот меховой шапки на его голове не было. Вообще никакой шапки не было.

– А вам не холодно? – спросила Ира, не сводя глаз с его короткой прически, словно хотела найти симптомы облысения из-за хождения с непокрытой головой по морозу.

– Нет, не холодно, – спокойно ответил он. – Меня, кстати, зовут Егор. А вас?

– Ира.

– Пойдемте, я вас плохим кофе угощу! – предложил мужчина.

Ира посмотрела на него с подозрением.

– Хороший кофе можно только с десяти утра найти, а сейчас, увы, выбора нет.

Она кивнула, и Егор увел ее к дороге, к остановке, туда, куда продолжали «причаливать» очередные автобусы и маршрутки, подвозя все больше и больше прилично одетых людей.

Они перешли улицу, вышли на поперечную, и минут через пять, свернув за угол направо, вошли в гастрономчик.

– Два по «три в одном», – сказал он продавщице странные для Ирины слова, но продавщица его поняла.

Сладкий кофе они пили из пластиковых одноразовых стаканчиков, стоя у витрины магазина с внутренней стороны.

– Не такой уж он плохой! – пожала плечиками Ира.

– Надо уметь сравнивать, – усмехнулся Егор. – А вы где-то здесь рядом работаете?

– Да, – кивнула Ирина. – А вы?

– Я тоже. Недалеко от того места, где я вас встретил.

– Во дворце? – заинтересовалась Ирина.

– Можно сказать, что во дворце, – ответил он после короткой паузы.

Внезапно прозвучавший рядом, почти между ними, механический голос испугал Ирину. Она оглянулась, но тут Егор дотронулся нежно до ее руки своей, возвратил этим касанием ее взгляд на себя и показал глазами, что все в порядке.

– Иду уже, – сказал он кому-то.

Ира заметила, что из высокого мехового воротника его пальто к уху шел черный проводок, заканчивавшийся маленьким черным наушничком, размером с муху, возле самой ушной раковины. Она видела такие штучки по телевизору, у людей, обычно охраняющих президента.

«Он сейчас уйдет», – поняла Ира, и ей просто захотелось плакать. Не потому, что он уйдет, а «плохой» кофе в ее стаканчике еще не допит. Просто он, с этой черной штучкой в ухе, показался ей человеком, достигшим исполнения своей мечты. Спокойный, приятный, самоуверенный…

– Вы же постоянно гуляете в парке, – улыбнулся Егор.

Она кивнула, и губы ее приветливо улыбнулись.

– Я вас найду. Может, и сегодня. С меня теперь хороший кофе!

– Этот тоже хороший, – негромко сказала она.

Егор усмехнулся, игриво моргнул двумя глазами и вышел из магазина.

«Он выше меня почти на голову!» – поняла Ира и удивилась этому открытию.

– Эй, дай гривну! – прошептал остановившийся перед ней бородатый бомж в облезлом драповом пальто серого цвета и в ботинках без шнурков. – Мне холодно!

Ира полезла в карман. Достала мелочь, отсчитала гривну и высыпала ее в протянутую руку бомжа.

– Хорошо! – сказал он ей вместо «спасибо» и, оглянувшись, направился к женщине в дорогой дубленке, только что зашедшей в этот маленький гастрономчик.

Ирине тоже стало холодно. Она допила кофе и решила вернуться в тепло ее молочной кухни.

Входная дверь была открыта, и Ирина вошла, но ее тут же оттеснили двое мужчин в одинаковых синих куртках, занесшие внутрь большой металлический бидон. Они пронесли его по коридору и, открыв двойные двери, которыми этот коридор заканчивался, исчезли в другом коридоре, намного более роскошном, в котором на полу лежала ковровая дорожка, а на стенах висели картины. Что было изображено на этих картинах, Ира не успела рассмотреть. Двойные двери сомкнулись синхронно. Любопытство заморозило взгляд Ирины на этих дверях. Она-то думала, что там просто какой-то кабинет или, может, актовый зал, как в школе.

– Ирочка, на плите еще каша осталась, – ласково произнесла нянечка Вера. – Раздевайся, проходи!

Ира кивнула, не сводя глаз с двойных деревянных дверей.

– А что там, за теми дверьми? – спросила она уже на кухоньке, оглядываясь на нянечку Веру, наливавшую ей в миску овсянку.

– Туда клиенты и клиентки приходят с центрального входа. Врач-консультант в кабинете принимает. Прежний врач-консультант китайцем был, а нынешний, говорят, из Москвы приехал, – прошептала пожилая нянечка. – Мы тут – кухонные. Нам туда нельзя. Сразу выгонят!

Ира с пониманием кивнула. А как только стала кашу овсяную есть, так тепло и уютно ей снова стало, что все вопросы, и заданные, и не заданные, улетучились куда-то. Да и слух у нее тут же словно опрокинулся, как граненый стакан. Внутренним стал. И услышала она, как во рту овсянка прожевывается, как молоко в груди прибывает, как сердце громко и уверенно стучит.