Снежная слепота - Пи Джей Трейси Страница 9

– Господи, Родраннер, да расслабься ты. О'кей, я одену ее в свитер с высоким воротом, в монашескую рясу – как скажешь.

– И ты не должен насаживать Снежных гномов на сосульки, когда ребенок неправильно пишет слово.

– Да это была шутка. Ты можешь все воспринимать полегче? Помнишь, предполагалось, что игра должна быть забавной. В конце концов, именно ты мне это втолковывал, но ты слишком серьезно все воспринимаешь.

– А это и есть серьезно. Для пользы дела, Харлей. Доходы от этой игры должны помочь детям, которые нуждаются в безопасном месте, куда они могут пойти после школы, а ты из личного опыта знаешь, как это важно. Мы все это знаем – вот почему благотворительность для нас на первом месте. Помнишь?

– Поцелуй меня в задницу. Конечно помню. И я чертовски счастлив заниматься и другими безвозмездными проектами. Но таким видом программирования я могу заниматься и во сне. Просто и ясно? Мне скучно.

Родраннер вздохнул, перебрался к своему столу и шлепнулся в кресло.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но все согласились, что после проекта «Четыре угла» нам надо несколько месяцев отдохнуть. Плюс в такую погоду нельзя таскать оборудование по дорогам.

– Я знаю, но кое-чем я готов заниматься. Эй, а что ты скажешь, если мы запустим наш вирус и прихлопнем парочку спамеров?

Родраннер неодобрительно посмотрел на него:

– Спам [1]не является незаконным деянием. Если нас засекут, мы можем сесть за решетку.

– А ты знаешь, что я утром нашел в своем почтовом ящике? Вот такой спам: «Маленький Дикки? Ни одной единичной записи не останется!» Вот это уж незаконно!

– Может, кто-то хотел тебе что-то сообщить.

– Это даже ответа не заслуживает. – Он повернулся к своему компьютеру.

– Что ты делаешь? Надеюсь, никаких глупостей?

– Успокойся. Я просто проверяю свою почту.

– На сегодня ты уже кончил работать?

– Сегодня суббота. И может, меня ждет классная подружка.

– Тогда и я пойду домой.

– При такой погоде ты не сможешь добраться на велосипеде.

– Почему бы и нет? Хорошее упражнение. Кроме того, снег перестал идти.

– Он еще и завтра будет идти. Посмотри получше.

Родраннер мрачно уставился на экран компьютера.

– Значит, я возьму такси.

– Не будь идиотом. Я тебя подброшу… только подожди минуту.

Родраннер знал, что «минута» в лексиконе Харлея может означать и час. Он начал просматривать вебсайты с местными новостями, чтобы увидеть сводку погоды. Вместо этого он наткнулся на видеорепортаж и фотографии из парка Теодора Уэрта и конечно же, черт побери, увидел изображения Джино и Магоцци, стоявших на заднем плане одного из снимков.

– Харлей! Нам надо включить телевизор.

Перебравшись через Миссисипи и оказавшись в другом мире, Магоцци повернул в машине без опознавательных знаков на широкую подъездную дорожку, тянувшуюся меж свежих снежных обочин, и остановился. Через ветровое стекло они с Джино смотрели на дом Томми Дитона, одну из кирпичных двухэтажек, выстроенных до войны, которые усеивали окольные улицы Миннеаполиса, особенно около озер. Никто из них не сделал попытки выйти из машины.

– Десять лет назад этот квартал сошел бы за сортир.

– Помню. Интересно, за сколько такие дома идут сейчас?

– Вон тот рядом с озером? Четверть миллиона, как минимум, и все благодаря управлению полиции. Увеличь патрули, убери с улиц мешки с дерьмом, и вскоре по соседству будут селиться копы, и цены на недвижимость взлетят до небес. По-моему, департамент должен получать процент. Не тут ли поблизости магазин того польского мясника?

– Крамарчука? Даже близко нет здесь.

– Крамарчук может быть в тысяче миль, и все равно. Человече, да ты нигде больше в стране не купишь таких сосисок. Как-то я принес домой отсюда их целый пакет, и, как Анджела убедилась, я неделю не ел ничего другого. Как-нибудь мы еще заскочим в эти места.

Магоцци расстегнул ремень безопасности, но не сделал даже попытки выйти из машины.

– Не могу поверить, что мы сидим тут, мерзнем и говорим о каких-то дурацких сосисках.

Джино вздохнул:

– Мы так ведем себя каждый раз, когда являемся с сообщением о смерти. В прошлый раз мы стояли на дорожке минут пять, обсуждая удобрение для газонов.

– В самом деле?

– Да все, что угодно, только бы не идти. Ты обратил внимание на дорожку? Кто-то отменно постарался очистить ее.

Магоцци кивнул и наконец взялся за ручку двери.

– Может, городская служба. Или, может быть, миссис Дитон. Спросим.

– Ну да, отличный подход. Увы, миссис Дитон, с сожалением сообщаю вам, что ваш муж мертв, и, кстати, кто у вас чистит дорожку? Господи, да это будет просто чудо, если она не вытащит пистолет и не пристрелит нас.

Жене Томми Дитона потребовалось много времени, чтобы подойти к входным дверям, и, едва только увидев ее, Магоцци понял, в чем дело. Она была маленькой и худенькой, с черными синяками под глазами, опухшим лицом и широкой марлевой повязкой на носу. Прежде чем впустить их, она внимательно рассмотрела служебные бляхи; они же старались не смотреть на ее изуродованное лицо. Она была женой копа и понимала, о чем они думают.

– Новый нос, – объяснила она с быстрой смущенной улыбкой. – Подарок от мужа к тридцатилетию.

Мысли Магоцци ушли куда-то в сторону, и он подумал, куда же катится мир, если муж преподносит молодой жене на день рождения пластическую операцию. Как это выглядит, черт возьми? С днем рождения, дорогая, и, ради бога, иди поправь себе физиономию.

Жена Томми Дитона смотрела на него с вежливой растерянностью, скорее всего пытаясь понять, почему они здесь очутились. И когда они сказали ей, она рухнула на коврик в прихожей.

Когда она пришла в себя, Дино и Магоцци помогли ей сделать несколько звонков, а потом еще минут пятнадцать задавали жуткие вопросы, которые были обязаны задать. Мэри Дитон прямо и неподвижно сидела на диване, по лицу ее текли слезы, но она ответила на все вопросы. Она знала порядок.

Обычно грубоватый и вспыльчивый, Джино был с ней нежен и мягок, как всегда, когда ему приходилось выполнять такие обязанности, но в этом доме сердце у него было не на месте.

– То есть у вас не было оснований волноваться, когда прошлым вечером Томми не пришел домой?

– Нет. Как я говорила, он просто с ума сходил по лыжам. Они с Тоби месяцами ждали хорошего снега. Томми сказал, что, наверно, останется на ночь у Тоби. Тот живет куда ближе к парку, а после лыж они любили пропустить по паре пива. Томми ни в коем случае не садится за руль выпившим, так что зимой он часто остается у Тоби.