Проникновение - Ава МакКарти Страница 89

Леон переложил эту фотографию вниз, сочтя, что она последняя. Под ней, однако, оказалась еще одна. Это был увеличенный снимок человека, сидевшего за рулем джипа. Бесцветные, словно выбеленная солома, патлы торчали во все стороны из-под шерстяной шапки. Пальцы вцепились в руль так, что побелели костяшки; невидящий взгляд устремился прямо вперед. От вида дико вытаращенных глаз по коже у Леона пробежали мурашки. Глаза были зловеще-белесыми, будто вместо зрачков остался один лишь безумный свет. Леон хотел облизнуть губы, но его язык был сухим. Он всегда знал, что Пророк использует для грязной работы кого-то другого, но только сейчас увидел исполнителя в лицо.

Он провел по губам ладонью. К черту! Похоже, на этот раз он вляпался настолько серьезно, что у него остался только один выход — сваливать, причем как можно скорее. Леон вспомнил о Джонатане Спенсере, и в кишки ему вгрызлась обжигающая, как шаровая молния, боль. Джонатан хотел выйти из игры, но Пророк ему не позволил. Леон схватился за живот. Бля, зачем Пророк прислал ему тогда этот мейл насчет девки? Зачем втянул во все это?

Впрочем, Леон давно уже понял зачем. Пророк, как и раньше, просто-напросто использовал его. Он явно намеревался сделать Леона козлом отпущения. Так он и действовал: вечно оставаясь в сторонке, поодаль, чтобы держать все под своим контролем, предоставляя рисковать другим. Даже на вершине успеха инсайдерского круга сам Пророк не заключил ни одной сделки. Рисковали карьерами лишь Леон, Сал и Джонатан. Пророк всегда прибирал к рукам львиную долю прибыли, не оставляя следов на той бумажной тропе, которая привела к краху инсайдерского круга. Даже смерть Джонатана вполне походила на несчастный случай — у Пророка, как обычно, было полное алиби.

Взгляд Леона снова скользнул по фотографии. Глядя на белесые глаза психопата, он сунул палец за воротник и вспомнил о тянувшейся за ним, Леоном, цепочке улик. Если что-то случится с Салом или с девчонкой, он, Леон, окажется по уши в дерьме. Боже правый, ведь это его шпик разгромил ее квартиру. Он всю неделю следил за Гарри Мартинес! Куинни был рядом с ней даже возле Арбор-Хилла, когда Сала сбил джип! Сердце Леона бешено застучало. Это он, Леон, получил ее банковскую сводку! О господи! Его адрес, наверное, уже записался где-нибудь в банковских компьютерных архивах! Он тихо заскулил. Бля, как же он мог вляпаться в такое дерьмо?

Леон схватил в руки отчет. Должно же здесь быть хоть что-то, что может ему пригодиться! Как там сказал Куинни? Все имена — в отчете. Он стал лихорадочно листать страницы, пропуская подробности, поскольку Куинни оповещал его по телефону обо всех перемещениях Гарри Мартинес. Он бегло прочитал биографии, почти не вникая в суть. Но даже несмотря на поспешность, Леон видел, насколько дотошен был Куинни. Имена, даты рождения, семейное положение, послужные списки, финансовые сводки — все было здесь, в отчете. Вскоре слова слились в одно расплывчатое пятно, и только через какое-то время Леон обратил внимание на название «Джей-Экс Уорнер». Он впился глазами в страницу. Члены инсайдерского круга всегда думали, что Пророк был кем-то из тамошних инвестиционных банкиров. Теперь же в голове Леона зашевелилось смутное воспоминание. Он задумался. Сколько же лет прошло — десять, двенадцать? Он взял с колен фотографии и стал изучать их заново. Он не знал, что старый яйцеголов тоже работал в «Джей-Экс Уорнер». А впрочем, мало ли кто еще там работал.

Леон взял пачку снимков, выбрал два, сверяясь с именами на обратной стороне, и снова всмотрелся в лица. Что, если эти двое как-то связаны друг с другом? Он схватил отчет и сразу перешел к биографиям. На этот раз Леон читал их внимательно. Он точно знал, что ищет, и в конце концов нашел это. Вот они, факты и имена; все — жирно подчеркнуто. Даже Куинни увидел, насколько важна добытая им информация. И это никак не могло быть совпадением.

Леон запихнул отчет и фотографии обратно в конверт. Поспешно заправив клапан дрожащими пальцами, он встал, протиснулся между рядами пустых кресел и вышел в грязное фойе. Когда он оказался на улице, яркий дневной свет больно ударил в глаза. Леон быстро зашагал по тротуару, прерывисто дыша, с бешено бьющимся сердцем. Может, до денег девчонки ему и не дотянуться, но он, возможно, узнал, кто такой Пророк. Это чего-то да стоило!

Леон утер со лба пот и сунул конверт в карман своего анорака. Боль в животе унялась, нейтрализованная адреналином. Его знание было опасным, и он сам хорошо понимал это. Но оно же, знание, наделяло его силой.

Вокруг с шумом проезжали автомобили; грузовики и мотоциклы попеременно порыкивали и умолкали, застревая в уличных пробках. До Южной окружной было десять минут ходьбы, но Леон, ускорив шаг, уложился в пять. Когда он свернул влево, на Сейнт-Мэриз-роуд, рокот двигателей отдалился и вскоре вообще стих. Леон нащупал в кармане ключи. Прежде чем обдумать следующий ход, нужно будет принять душ и переодеться.

На противоположной стороне дороги, прислонившись к ограде его «студии», стояла и дымила сигаретой какая-то брюнетка. Завидев его, она резко выпрямилась. Леон прищурился. Где-то он уже видел ее. Пока он пытался вспомнить, где именно, за спиной у него зарычал мотор. Фигура Большой Птицы, [80]стрижка-шлем… Лицо Леона прояснилось. Это была та самая пронырливая журналистка, что писала тогда репортажи из зала суда. Какого лешего она сюда приперлась?

Он сошел с тротуара, намереваясь пересечь улицу и демонстративно пройти мимо репортерши. Настырная сучка. Он не забыл, как она издевалась над ним в своих статьях. Сал вечно перед ней расшаркивался, и Леон так и не смог понять почему.

Репортерша выбросила вперед руку и что-то ему прокричала. К черту! У него есть дела поважнее. И тут она прикрыла рот ладонью, выронив сигарету и уставившись на что-то у него за спиной. Леон быстро оглянулся и замер на месте.

Прямо посередине дороги несся мотоцикл; его водитель по-жокейски низко наклонился вперед. Рев двигателя оглушил Леона. Он попытался сдвинуться с места, но его ноги будто превратились в мешки с песком. Мотоцикл мчался прямо на него: сверкающий, черный, неудержимый. Внезапно ступни Леона ожили. Он метнулся в сторону — слишком поздно. Мотоцикл встал на дыбы, как жеребец, и обрушился ему на грудь. Леона отбросило назад и вверх. Воздух со свистом вылетел из легких. Мимо пронеслись дома с покосившимися стенами. Боли по-прежнему не было.

Размозжив задним колесом его плечо, мотоцикл понесся прочь. Водитель, все так же низко наклонившись, посмотрел на Леона, словно ища признаки боли на его лице. Щиток шлема был поднят — Леон увидел белесые полупрозрачные глаза с булавочными остриями зрачков.

Небо поплыло в сторону. Перед Леоном мелькнуло улыбающееся лицо сына, и в тот же миг земля прыгнула на него сзади, вдребезги разбив ему череп.