Палач - Дэниел Коул Страница 8

– Ничего, просто я… – детектив умолкла, надеясь, что стоявшая перед ней безупречная и профессиональная молодая женщина довольствуется этим расплывчатым объяснением ее странного поведения.

– Швыряетесь едой в автобусы? – предположила Кертис.

– Э-э-э… да.

Бакстер подошла к машине, Кертис отодвинула в сторону боковую дверь, и ее взору предстал просторный интерьер, скрывавшийся за тонированными стеклами.

– Американцы, – презрительно прошептала про себя детектив.

– Как сегодня утром наши дела? – вежливо спросила Кертис.

– Как ваши, не знаю, но я, пока вас ждала, замерзла как собака.

– Да, я, конечно, прошу прощения за опоздание, но мы даже не предполагали, что на дорогах будут такие пробки.

– Это Лондон, – сказала Эмили, просто констатируя факт.

– Садитесь.

– Вы уверены, что там для меня есть место? – иронично спросила Бакстер, неуклюже забираясь в минивэн.

Когда она села, под ней скрипнула кремового цвета кожа. Она подумала, не убедиться ли, что этот звук издало именно сиденье, а не она сама, но потом здраво рассудила, что подобная неприятность может случиться с любым пассажиром, занимающим место в салоне.

Потом посмотрела на Кертис и улыбнулась.

– Располагайтесь, – сказала американка, захлопнула дверь и велела водителю ехать.

– Руша сегодня с нами не будет? – спросила детектив.

– Мы подхватим его по пути.

Все еще дрожа, но уже постепенно оттаивая от обогревателя минивэна, она на мгновение задумалась, почему это агенты остановились в разных отелях.

– Боюсь, вам придется привыкать к такой погоде. Нью-Йорк тоже на два фута засыпало снегом.

Кертис порылась в своей сумке и вытащила небольшую элегантную черную шапочку сродни той, что была на ней.

– Держите.

И протянула ее Бакстер, которая на мгновение взглянула на нее с надеждой, но потом вдруг увидела три жирные выбитые на лбу буквы «ФБР» – самую верную для снайпера мишень из всех когда-либо виденных детективом в жизни.

Эмили отдала ее обратно Кертис.

– Спасибо, но у меня есть своя, – сказала она, достала из кармана оранжевое уродство и натянула на голову.

Кертис пожала плечами и некоторое время созерцала городской пейзаж за окном.

– Вы с ним виделись после случившегося? – наконец спросила она. – Я имею в виду Масса.

– Только в суде, – ответила Бакстер, пытаясь сообразить, куда они едут.

– Признаться, я немного нервничаю, – улыбнулась Кертис.

На короткий миг Эмили засмотрелась на безупречную голливудскую улыбку молодой женщины. Потом обратила внимание на идеальную темную кожу лица и подумала, что даже не может сказать, результат ли это искусного макияжа или нет. Потом немного застеснялась, потеребила прядку волос и уставилась в окно.

– Ведь что ни говорите, но Масс стал живой легендой, – продолжала Кертис, – я слышала, его уже стали изучать в полицейской школе. Можно не сомневаться, что в один прекрасный день это имя будут упоминать наряду с Тедом Банди и Джоном Уэйном Гейси ^[1]. Это, можно сказать, честь, правда? За неимением более подходящего слова.

Бакстер окатила собеседницу разъяренным взглядом своих огромных глаз.

– Я вам советую поискать подходящее! – рявкнула она. – Этот помешанный мешок с дерьмом убил и расчленил моего друга. Думаете, это смешно? Может, вы еще автограф у него возьмете?

– Я не хотела вас оскор…

– Вы лишь напрасно теряете свое время. Как и мое. А заодно и время этого парня, – сказала Эмили, махнув рукой на человека на водительском сиденье. – Масс даже не может говорить. Насколько мне известно, у него до сих пор проблемы с челюстью.

Кертис откашлялась и села прямее.

– Извините меня за…

– Если хотите попросить прощения, лучше помолчите, – перебила ее Бакстер, закругляя разговор.

Всю оставшуюся дорогу женщины сидели молча. Эмили смотрела на отражение Кертис в окне. Та не казалась ни рассерженной, ни возмущенной – всего лишь расстроилась из-за своего неуместного комментария. Детектив видела, что специальный агент безмолвно шевелила губами, то ли репетируя извинения, то ли размышляя, что окажется причиной их следующей неизбежной стычки.

Чувствуя себя немного виноватой за вспышку гнева, Бакстер вспомнила, как сама полтора года назад пришла в чрезмерное возбуждение, когда впервые увидела перед собой Тряпичную куклу, – поняла, что соприкоснулась с чем-то чудовищным, и стала фантазировать, какие головокружительные последствия ждут ее карьеру после такого расследования. Она уже собиралась что-то сказать, но в этот момент машина повернула и припарковалась у большого дома в приятном пригороде. Бакстер никак не могла сообразить, где они.

Она в замешательстве уставилась на здание, выстроенное в псевдотюдоровском стиле, которому каким-то образом удавалось оставаться одновременно заброшенным и уютным. Сквозь глубокие трещины в подъездной дорожке пробивались внушительного вида сорняки. Разрозненные, приглушенных тонов лампочки рождественской гирлянды отчаянно льнули к облупившейся краске оконных рам, обрамлявших мутные стекла; над дымоходом, увенчанным птичьим гнездом, лениво курился дымок.

– Странный отельчик, – прокомментировала она.

– В этом доме живет семья Руша, – объяснила Кертис, – насколько я знаю, время от времени они приезжают к нему в Штаты, а он, когда есть возможность, навещает их здесь. По его словам, в Америке он живет в гостиницах. Такая уж у нас работа – все время в разъездах.

Руш вынырнул из дома, доедая на ходу тост. И сразу будто слился с морозным утром: его белая рубашка и синий костюм перекликались с редкими облачками, плывшими по небу, а серебристые пряди поблескивали точно так же, как ледяной наст.

Он заскользил по подъездной дорожке, а когда Кертис вышла из машины, чтобы его поприветствовать, врезался в нее, но так и не выпустил из рук тост.

– О господи, Руш! – жалобно воскликнула она.

– А колымагу еще больше вы не нашли? – услышала Бакстер насмешливый вопрос Руша перед тем, как специальные агенты сели обратно в микроавтобус.

Он сел у окна напротив Эмили, предложил ей кусочек своего тоста, увидел нелепую оранжевую шапочку у нее на голове и ухмыльнулся.