Те, кто приходят из темноты - Майкл Маршалл Смит Страница 8

Но когда Мэдисон и ее мама приехали сюда вчера, все было не так. Во-первых, другое время года и к тому же холодно. Они молча разобрали вещи и, следуя привычке, немного погуляли по берегу, но хотя мама вроде как смотрела на линию прилива, она ни разу не наклонилась даже за кусочком кварца, одна сторона которого горела розовым светом, а раньше она непременно бросилась бы его поднимать. Когда они вернулись, Мэдди нашла в шкафу оставшийся с прошлого раза «кулэйд», но мама забыла купить еды. Мэдисон начала возмущаться, но увидела, как медленно двигается ее мама, и замолчала. «Ковбойши» закрылись на зимний ремонт, поэтому они поехали в другое место и сидели в большом пустом зале у окна, выходящего на темное, затянутое плоскими тучами море. Она ела спагетти, что ее вполне устраивало, но на берегу моря полагалось есть совсем другую еду.

На следующий день сильно похолодало, и они почти совсем не гуляли. Мама, завернувшись в одеяло и надев темные очки, все утро просидела с книгой в руках в том месте, где начинаются мостки, ведущие к дюнам. Потом она вошла в дом, сказав Мэдисон, что та может остаться на улице, если хочет, но не должна отходить от коттеджа больше чем на полсотни метров.

Некоторое время Мэдисон радовалась, что пляж принадлежит только ей. В море она не заходила. Хотя раньше ей это нравилось, в последние пару лет она начала опасаться большого количества воды, даже когда не было так холодно. Она с удовольствием построила и украсила замок. Потом вырыла ужасно глубокую яму.

Но к пяти часам у нее начался зуд в ногах. Она встала, потом села. Еще немного поиграла, хотя игра ей уже порядком надоела. Плохо, что они пропустили утреннюю прогулку, но то, что они не идут гулять сейчас, по-настоящему странно. Гулять очень важно. Наверное. Потому что зачем иначе они стали бы это постоянно делать?

В конце концов Мэдисон немного прошлась по берегу и несколько мгновений постояла, не зная, что делать дальше. Пляж оставался пустым, серое небо низко нависло над морем, воздух становился все холоднее. Она продолжала стоять, когда налетел первый сильный порыв ветра, предвестник бури, принялся трепать ее одежду, и брюки облепили ноги. Она ждала, глядя в ту сторону, где дюны скрывали коттедж.

Ее мама не появилась.

Мэдисон размеренно прошла сорок метров направо, отсчитывая расстояние большими шагами. У нее возникло странное ощущение, и она тут же повернула назад и дошагала до того места, откуда начала свой путь, а потом прошла еще сорок метров. Это можно было считать прогулкой, когда просто идешь без цели, и в ушах у тебя раздается плеск воды, и ты видишь, как мелькают внизу ступни твоих ног, и твои глаза то и дело выхватывают мимолетные узоры, возникающие между набегающими на берег волнами и жестким мокрым песком.

И она снова проделала тот же путь. Потом еще раз. И продолжала до тех пор, пока две точки поворота не превратились в пару следов неведомого животного. Она пыталась заставить волны шуметь так, как они шумели всегда. Пыталась не думать о том, где они будут сегодня ужинать и как будут молчать почти все время. Пыталась не…

И вдруг она замерла на месте и медленно наклонилась, протягивая вперед руку. Мэдисон вытащила какой-то предмет из коллажа, составленного из спутанных водорослей, кусочков дерева, раздавленных домиков морских жителей. Она поднесла находку к глазам, не веря в свою удачу.

Мэдисон нашла почти целенького морского ежа.

Да, конечно, он был маленьким, не больше монетки в четверть доллара, с несколькими вмятинами по краям, кроме того, более серым, чем большинство тех, что они находили раньше, да еще запачканным чем-то зеленым с одной стороны. Но это не считается. Точнее, считалось бы, если бы все было как прежде. А так не было.

Мгновение, которое должно было принести ликование, стало тягостным и печальным. Она поняла, что будь ее находка величиной с тарелку и совершенно безупречной, как сувенир с прилавка, — это все равно не имело бы никакого значения.

Мэдисон опустилась на песок и взглянула на плоскую раковину у себя в руке. Затем мягко сжала находку в ладони и стала смотреть на море.

Прошло десять минут, а она продолжала сидеть на том же месте, когда услышала какой-то звук, словно большая птица летела к ней вдоль линии прибоя, размахивая громадными черными крыльями. Мэдисон повернула голову.

На берегу стоял мужчина.

Метрах в тридцати от нее. Он был высоким, и у него за спиной развевались полы черного пальто — они-то и издавали эти звуки, — на которое злобно набрасывался холодный ветер, словно слетевший с грозового, похожего на черно-пурпурное разбушевавшееся море неба. Мужчина стоял неподвижно, засунув руки глубоко в карманы. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь тучи, падал на него со спины, и она не видела его лица. Однако Мэдисон сразу поняла, что он смотрит на нее. Иначе зачем бы ему здесь стоять, точно пугало, сотканное из теней, да еще в одежде, которая скорее подходит для церкви или кладбища, а вовсе не для прогулок по пляжу?

Она бросила мимолетный взгляд через плечо, пытаясь определить, как далеко до мостков, ведущих к коттеджу. Они находились не прямо рядом, но достаточно близко. Она сумеет быстро добраться до дома. Может быть, так и следует сделать, тем более что большая стрелка уже остановилась на без четверти.

Но вместо этого она отвернулась от мостков и снова посмотрела на темный, неспокойный океан. Неправильное решение, частично вызванное тем, что никто не похлопал ее но плечу, когда она нашла то, что теперь держала в руке, но она его приняла, и, в конце концов, винить было некого.

Мужчина подождал немного, а потом направился к ней. Он шел по прямой и, казалось, не обращал внимания на воду, которая с шипением накатывала на его ботинки и снова отступала. Под его ногами хрустели ракушки. Он ими явно не увлекался, и их судьба его не волновала.

Внезапно Мэдисон поняла, что ведет себя глупо. Ей следовало сразу же, когда у нее было значительное преимущество, сорваться с места и побежать. Просто встать и пойти домой. Теперь она уже могла рассчитывать только на элемент неожиданности, на то, что мужчина подумал: если она не побежала раньше, значит, не побежит вовсе. Мэдисон решила подождать, когда он подойдет поближе, а затем сорваться с места и с громкими криками броситься бежать со всех ног. Мама наверняка оставила дверь открытой. Наверное, она даже идет сюда, чтобы выяснить, почему Мэдди еще не вернулась. Обязательно идет, ведь Мэдди опоздала по всем возможным меркам. Но в глубине души Мэдисон знала, что ее мама сидит в кресле, опустив плечи, и смотрит на свои руки, как смотрела вчера вечером, когда они вернулись из ресторана.

И потому она лишь встала на изготовку, убедившись в том, что ступни надежно стоят на песке, ноги напряжены, как пружины, готовые в любую секунду сорваться с места.

Мужчина остановился.

Мэдисон намеревалась смотреть на волны до последней секунды, словно она не видит мужчину, но вместо этого вдруг поняла, что немного повернула голову, чтобы проверить, что происходит.

Мужчина остановился раньше, чем она ожидала, метрах в двадцати от нее. Теперь она уже смогла разглядеть его лицо, поняла, что он намного старше ее папы, может, даже старше дяди Брайана, которому пятьдесят. Дядя Брайан всегда улыбался, как будто пытался вспомнить шутку, услышанную на работе, и не сомневался, что она всем понравится.