Фабрика кроликов - Маршалл Кэрп Страница 8

Мы забрались в вагонетку и покатили по коридору, по ширине немногим уступавшему автостраде. Эми была нашим шофером и экскурсоводом в одном лице.

– Справа находится кафе для сотрудников. В день там подают двенадцать тысяч обедов. Мы приближаемся к прачечной. Как вы думаете, какое количество одежды в сутки проходит через нашу прачечную?

– Мэм, мы же копы, – паясничал Терри. – Без подсказки нам ни за что не догадаться.

– Пятьдесят две тонны, – изрекла Эми с гордостью, неуместной, на мой взгляд, когда речь идет о грязном белье. – Пятьдесят две тонны. Хотите – верьте, хотите – нет.

Пришлось отдать Эми должное. Ничто в ее поведении не выдавало наличия в компании чрезвычайной ситуации. Эми скрупулезно следовала пунктам в повестке дня. Так, что у нас там? Пятиминутка для менеджеров высшего звена, потом составить пресс-релиз, заскочить в «Фэмилиленд», показать копам труп сотрудника и с чистой совестью идти на обед. Великолепный образчик руководителя Отдела корпоративной сегрегации. Внешне Эми была собранна и спокойна, однако я бы голову дал на отсечение, что она просто затолкала свой страх поглубже и придавила его коленкой.

Тележка остановилась, чтобы пропустить зебру, фланировавшую через дорогу. Не человека в костюме зебры, а настоящую зебру, какие водятся в саванне. Погонщик, или как там называются парни, что водят экзотических животных по туннелям, приветливо нам помахал.

– Привет, Гарольд, – поздоровалась Эми, на секунду вызвав мое восхищение своей демократичностью и отменной памятью; в следующую секунду я разглядел на груди Гарольда бейджик. Настоящего копа не проведешь.

Тележка снова тронулась. Я сказал Терри правду – я действительно одно время часто ходил в «Фэмилиленд». Однако сегодня все было не в пример круче. Я словно оказался за кулисами цирка. Впрочем, даже цирк не шел ни в какое сравнение с нашей поездкой. По дороге не попалось ни одного нормального человека, только костюмированные. Мы проехали мимо трех девушек, очевидно, вырвавшихся дозаправиться кофеином. Одна из них очень напоминала Долли Медисон [2]– ей приходилось стоять на расстоянии пяти футов от подруг, чтобы не помять длинное платье. Вторая была наряжена тигром – тигриная голова временно лежала поодаль. Третья девушка изображала марсианку, употребляющую колу.

– Как по-твоему, мог убийца в целях конспирации тоже напялить костюм? – озвучил Терри мои соображения.

– Я как раз об этом думал.

– В таком случае костюм должен быть максимально антропоморфный, – развивал мысль Терри. – Представь, до чего неудобно наносить смертельный удар, вырядившись шестифутовой уткой.

Вагонетка катила дальше. Я откинулся на спинку сиденья, чтобы удобнее было смотреть шоу. В голове не укладывалось, что подобное место может служить дойной коровой. Или декорацией к сцене убийства. Мне открывалась «кухня» одного из крупнейших и успешнейших объектов индустрии развлечений, подводная часть айсберга, спрятанная от публики столь надежно, что большинство о ее существовании даже не догадываются. Мысли мои невольно перекинулись на Джоанн: как бы она была рада тоже прокатиться в вагонетке и узнать все секреты подземной страны всеобщего счастья.

По пути нам попалось несколько сотен человек, и ни одного – в статичной позе. Все куда-то спешили, будто в аэропорту. Правда, обычно в аэропорту народ одет построже – ни тебе блесток, ни мишуры. Хорошо, будто в аэропорту Сан-Франциско.

С автострады мы свернули в узкий коридор, футов через пятьдесят пять заканчивавшийся тупиком. В дальнем конце тупика, в пространстве, обозначенном желтой лентой, кучковалось несколько человек. Эми остановила вагонетку, Терри соскочил на плиточный пол и с криком «Это что за фигня?» схватился за желтую ленту.

На ней должно было быть написано: «Место преступления. Проход воспрещен». Вместо этого лента жизнерадостно возвещала: «Здесь проводятся реконструкционные работы. Приносим извинения за доставленные неудобства».

– Вы что, вызвали нас доставленные неудобства расследовать?! – Терри рвал и метал.

– Нельзя придавать дело огласке, – цедила Эми. – Нельзя допустить, чтобы сотрудники толпами ходили поглазеть на ленту с надписью «Здесь произошло убийство».

– Ах вам нельзя придавать дело огласке? – бушевал Терри. – А вам известно, что убирать ленты, развешанные полицией, противозаконно?

– Мы ее не убирали. Мы просто натянули поверх свою ленту и немного увеличили площадь. Посторонним совсем не обязательно знать, что здесь убили человека.

– А вот полиция Лос-Анджелеса считает, что в таком деле посторонних не бывает, – пробормотал Терри достаточно громко, чтобы его услышали все желающие посторонние. – Поскольку каждый, как вы выражаетесь, посторонний может оказаться свидетелем. Эта мысль вас не посещала?

– Джентльмены, могу я быть вам полезным? – раздался вдруг чей-то голос.

Люди за пределами желтой ленты еще несколько минут назад прекратили работу и стали смотреть в нашу сторону, однако постепенно потеряли к нам интерес и вновь занялись своими делами. Все, кроме парня, который предлагал помощь. Теперь он спешил к вагонетке.

Это был светлокожий афроамериканец, крупный и мускулистый, с бритой лоснящейся головой. Приближаясь, он сверлил глазами меня и Терри. Мало сказать сверлил – он из нас бефстроганов делал. Остановившись наконец в футе от вагонетки, он пригвоздил меня взглядом к сиденью.

И лицо, и повадки, и речь – все выдавало в нем полицейского. Все, кроме одежды хорошо зарабатывающего менеджера высшего звена. И заметьте, несмотря на взаимоисключаемость этих понятий, я не ошибся ни в одном, ни в другом.

– Позвольте представиться. Брайан Карри, начальник охраны «Фэмилиленда».