Обретая Розу - Кеннет Дж. Харви Страница 8

— Ого! — и тут же принимается за еду, как будто умирает от голода.

Анне это приятно.

— А вы не будете?

— Нет.

— Фигуру бережете?

Анна смеется.

— Нет.

Агент откусывает еще один большой кусок и запивает чаем.

— Вы работали?

— В каком смысле?

— Писали картины.

— У меня было много дел по дому. Стены надо было покрасить.

Ей это все кажется забавным, как будто она берет на себя ответственность за существование дома.

— Это ведь почти одно и то же. Закончив, вы отступаете на шаг и смотрите на свою работу.

— Думаю, да.

— Невелика работа — раскатывать краску валиком по стене, но, когда работа закончена, можно полюбоваться результатом, а потом все остальные комнаты тоже преображаются. Охватить их взглядом невозможно, но если вы представите, что вышли из дома и смотрите на него со стороны, то можно составить впечатление. Что мне нравится в деревне, так это то, что можно смотреть на вещи с разных углов.

— Я никогда об этом не думала.

— В городе нельзя иметь свой дом, потому что там слишком тесно.

Агент закладывает в рот еще один кусок торта и жует. Он останавливается, чтобы отхлебнуть чаю, и удивленно поднимает брови.

— Как вкусно!

— Помогает согреться.

— Да, правда.

Анна смеется и смотрит агенту в лицо. Оно кажется ей смутно знакомым или просто очень обычным.

— Если честно, то я давно не получала такого удовольствия от разговора. С тех пор как была подростком.

— Я рад. Значит ли это, что теперь мы будем друг друга причесывать?

Анна бросает взгляд на его лысеющую голову.

— Мне придется потрудиться. Волосы у вас длинные и густые. — Он похлопал себя рукой по макушке. — Но у вас определенно работы будет немного.

Вечером Анна распахнула входную дверь и встала в проеме, вглядываясь в темноту. Снег перестал, и на ясном темно-синем небе загорелись первые звезды. Она думает о ребенке, стараясь представить, каким он будет, а тем временем по обе стороны желобка эмбриона появляются складки, которые станут зачатками головы.

Откуда-то издалека доносится лай собаки. Вода струится в ручье через дорогу, разлетается брызгами по камням и траве, пробивается сквозь снег и лед. Холодает, но Анна все стоит и смотрит на неподвижный пейзаж, таинственные заросли деревьев и холмистую равнину, залитую лунным светом. Она смотрит туда, где, по ее представлениям, должен быть запад, пытаясь отыскать в темноте свет ближайшего дома, но в той стороне не заметно никаких признаков жизни — лишь небо и деревья.

И тут до нее доносится какой-то механический звук, похожий на стук молотка. В первый момент она никак не может понять, что это может быть. Словно по дереву бьют металлической колотушкой. Это мобильный телефон на столе в кухне. Вздохнув, она закрывает дверь и идет в дом.

Взяв со стола телефон, Анна видит на нем имя Кевина и его номер. Ей даже немного жаль его, ведь, возможно, он мучается сомнениями. Он одинок, потому что у него нет ничего, кроме работы, и Анна это знает. Она нажимает кнопку и говорит «алло».

— Анна?

— Да.

— Ты сейчас где?

— А в чем дело?

— Я пытался с тобой связаться. Тебя не было дома.

Анна молчит.

— Ты у друга? — В его голосе слышится почти что отчаяние.

— Нет, — признается она, чтобы он не мучился от мысли, будто у нее кто-то есть.

— Куда ты делась? У меня билеты в Италию.

— Я не поеду, Кевин.

Признание вынуждает ее замолчать, потому что глубоко в душе она еще не рассталась с надеждой на примирение, лишь бы только путешествие стало возможным. Она с нетерпением ждала его с тех пор, как Кевин подарил ей эту поездку на Рождество, два месяца тому назад.

— Правда? Жалко.

Анна поворачивается к окну и смотрит на занесенный снегом двор. В вечернем свете все кажется синим.

— Ты что-нибудь сделала?

— О чем ты?

— О беременности.

Анна медлит, обдумывая ответ:

— Это не твое дело.

— Это как раз и есть мое дело.

Он коротко хмыкает, и до Анны доходит смысл шутки. Но ей не смешно. Скорее грустно.

— И если тебе нужна моя помощь, я все сделаю.

Анна качает головой. Ей представляется, как мужчина извлекает из утробы женщины новую жизнь… Жизнь, которую он туда заронил. От этой картины все у нее внутри переворачивается. Она вздыхает и пытается сглотнуть.

— Мне надо идти.

— Ты сейчас в том доме?

— Каком доме?

— В Барениде.

— Нет.

— Ты его все-таки купила? Я знаю, что ты там. Больше негде…

— Все, Кевин. До свидания.

Анна захлопывает телефон и боковым зрением видит, как из-за сарая медленно выходит какой-то зверь, похожий на маленькую собачку с острой мордочкой и пушистым хвостом. Хорошо бы предложить ему что-нибудь вкусное, чтобы он зашел в дом. Анна пытается сообразить, что из содержимого холодильника может привлечь животное, с его тонким нюхом.

Когда зверь приближается, Анна, к своему восторгу, понимает, что это лиса. Инстинктивно она протягивает руку к стеклу. Лиса, заметив это движение, останавливается, поворачивает голову и смотрит на нее.

— Вот это да! — тихо произносит Анна.

Лиса какое-то время смотрит на нее, и, пока это длится, края эмбриона смыкаются, формируя прообраз сердечной мышцы. Лиса отворачивается и продолжает двигаться в прежнем направлении.

Анна идет по следу до того места, где лиса перебежала через дорогу и исчезла на другой стороне реки.