Мертвая зыбь - Юхан Теорин Страница 8

— Вообще-то, наверное, нам не стоит его тебе одалживать… Когда ты сидела за рулем в последний раз? — спросила Лена.

Она стояла, скрестив руки на груди, и по-прежнему крепко сжимала ключи от машины.

— Прошлым летом, — ответила Джулия и поспешила быстро напомнить: — Это и мой автомобиль тоже…

С моря дул холодный и влажный ветер. На Лене была только тонкая кофточка и легкая юбка, но она не предлагала Джулии подняться в дом, чтобы продолжить беседу. А если бы даже и предложила, Джулия все равно никогда бы не согласилась: Ричард наверняка был дома, а Джулия не имела ни малейшего желания видеть его и их детей.

Ричард являлся какой-то большой шишкой, поэтому у него имелась служебная машина, так же как и у Лены, которая была ректором в средней школе в Хисингене. Они оба добились успеха в жизни.

— Он тебе не нужен, — сказала Джулия ровным голосом. — Машина стояла у тебя просто потому, что я не хотела водить.

Лена опять посмотрела на машину.

— Да-да. А дочь Ричарда приезжает сюда каждые выходные, и она хочет…

— Я заплачу за бензин, — перебила Джулия. Она никогда не боялась своей старшей сестры, а сейчас тем более. Джулия твердо для себя решила, что поедет на Эланд.

— Плати, если хочешь, но не в этом дело, — продолжала Лена, — как-то это все не очень хорошо. К тому же как быть со страховкой? Ричард говорит, что…

— Я всего лишь собираюсь взять машину на время, чтобы съездить на Эланд, — сказала Джулия, — а потом опять верну ее.

Лена посмотрела на дом: почти в каждом окне горел свет.

— Йерлоф хочет, чтобы я туда приехала, — объяснила Джулия. — Я вчера с ним разговаривала.

— Но почему это понадобилось ему именно сейчас? — спросила Лена и, не дожидаясь ответа, продолжала: — И где ты будешь там жить? Не вместе же с ним в доме престарелых. Насколько я знаю, там нет комнаты для гостей, а дом в Стэнвике нежилой. Мы отключили электричество и воду, и…

— Справлюсь как-нибудь, — быстро ответила Джулия. А потом поняла, что действительно не подумала, где будет жить. Ей это даже не приходило в голову. — Ну что, могу я взять машину?

Она чувствовала, что сестра колеблется. А Джулия хотела получить быстрый ответ, пока не появился Ричард и не нашел новую отговорку, чтобы не дать ей машину.

— Да… — произнесла наконец Лена. — Да, бери. Только мне кое-что нужно взять оттуда.

Она подошла к машине, открыла бардачок, достала несколько бумаг, пару темных очков и половину шоколадки «Марабу». Лена вернулась, отцепила автомобильные ключи от кольца и отдала их Джулии. Однако Джулия заметила, что старшая сестра протягивает ей еще что-то.

— Возьми и это тоже, чтобы мы могли с тобой связаться, — сказала она. — Я недавно на работе новый получила.

Это оказался черный, довольно компактный мобильник.

— Я вообще-то такими не пользовалась, — ответила Джулия.

— Все очень легко: сначала набираешь код, а потом номер, вот так. — Она последовательно показала всю комбинацию, а затем записала код и номер на бумаге. — Когда набираешь весь номер вместе с кодом, нажми на зеленую кнопку. Сейчас на счете есть немного денег, но потом тебе придется пополнять счет самой.

— О'кей, — сказала Джулия и взяла телефон, — спасибо.

— Да, и будь осторожна, — спохватилась Лена. — Папе передай привет.

Джулия кивнула и пошла к «форду». Когда она села за руль, то сразу же в нос ударил запах духов сестры. Джулия немного поморщилась, завела двигатель и поехала.

Уже смеркалось, и, пока Джулия неторопливо, из-за ограничения скорости, проезжала через Хисинген, она думала, почему они с Леной с трудом выдерживают друг друга дольше нескольких секунд. Раньше они были довольно близки, и это именно Лена в свое время настояла, чтобы Джулия переехала в Гётеборг. Но теперь все стало по-другому. Все случилось после того, как однажды в пятницу несколько лет назад Джулия гостила на вилле у Лены и Ричарда, как оказалось, последний раз. Лена приготовила ужин, и они сидели на кухне, без детей. Идиллия закончилась, когда Ричард, поставив на стол свой бокал с вином, поднялся из-за стола и спросил:

— Мы что, должны все время сидеть и пережевывать всю эту мировую скорбь? Это произошло двадцать лет назад, сколько же можно?

Ричард в тот вечер выпил лишнего и, как следствие, разозлился, хотя Джулия всего лишь один раз упомянула об исчезнувшем Йенсе. Да и то скорее в качестве извинения за свое плохое настроение. Сразу же после этого Лена посмотрела на Джулию, а потом спокойно выдала реплику, из-за которой Джулия потом, два года спустя, не смогла поехать со своей сестрой на Эланд, чтобы помочь Йерлофу переехать из дома в Стэнвике в Марнесский приют.

— Он никогда не вернется. Все это знают. Йенс мертв, Джулия. Мне кажется, даже ты это понимаешь.

Конечно, не было никакой пользы от того, что Джулия вылетела из-за стола и начала на нее орать, как истеричка. Но что сделано, то сделано.

Джулия, подъехав к дому, припарковала машину, вошла в квартиру и начала упаковывать вещи. Она рассчитывала отсутствовать максимум дней десять, поэтому багаж был небольшой: одежда, туалетные принадлежности, несколько книг, две бутылки красного вина и кое-какие лекарства. Потом женщина съела бутерброд и довольствовалась на этот раз водой, а не вином. Уже было довольно поздно, пора спать. Джулия легла, но долго елозила головой по подушке, смотрела в темноту и никак не могла уснуть. Она встала, выпила успокоительное и опять легла.

Сандалия маленького мальчика. Когда Джулия закрыла глаза, она снова увидела, как она, молодая мама, надевает сандалии Йенсу. Это воспоминание сдавливало ей грудь. Но самым страшным и самым тяжелым, из-за чего Джулия все время ворочалась и никак не могла уснуть, была неизвестность.

Маленькая сандалия Йенса, спустя двадцать лет. А до этого — ни одного следа. После всех поисков на Эланде, после всех бесконечных размышлений бессонными ночами.

Снотворное начало понемножку действовать. «Темнота, не надо больше, — молила Джулия, засыпая. — Помоги нам найти его».

Утро очень долго не наступало. За окном все еще было темно, когда Джулия проснулась и встала. Она позавтракала, помыла посуду, заперла дверь и села в машину. Когда двигатель завелся, она включила «дворники», чтобы убрать листья, упавшие на ветровое стекло. И вот наконец она почти выехала из города. Город пробуждался вместе с восходящим солнцем. Раннее утро, движение еще слабое. Последний светофор переключился на зеленый свет, и Джулия, свернув на шоссе, направилась на восток. Прочь от Гётеборга.

Первый десяток километров она проехала с открытыми окнами, чтобы холодный утренний воздух выдул напрочь из автомобиля запах духов сестры.

«Йенс, я еду, — подумала Джулия. — Я действительно еду, и сейчас меня уже никто не остановит». Джулия понимала, что не должна с ним разговаривать, даже про себя. Это было неправильно, ненормально. Но Джулия не могла по-другому с того дня, как Йенс исчез.