Красный кардинал - Влада Ольховская Страница 8

Очень скоро она перестала чувствовать и время. Она понятия не имела, как долго их везут, где они вообще находятся. Ее похитили в незнакомой стране!

Александру разрывали изнутри эмоции — разные, но сильные. Удивление — насколько просто, оказывается, похитить человека посреди улицы! Злость — она, такая умная, смелая, решительная, уже неплохо обученная, не смогла защитить себя и своих подруг. Страх — она знала, что молодых иммигранток не похищают ради выкупа.

Спустя целую вечность машина остановилась. Александра надеялась, что с нее снимут проклятый мешок, но нет, ее похитители были не настолько наивны. Ее повели куда-то вслепую, через плотную ткань пробился лишь легкий отблеск света. Она чувствовала себя животным, которое ведут на заклание. Страшно, очень страшно… Настолько, что отступают удивление и злость, и она чувствует себя самой обычной восемнадцатилетней девчонкой. Она осознает, что жизнь ее стоит не так уж много.

Когда с нее стащили мешок, она обнаружила, что находится в каком-то складском помещении с десятками испуганных, заплаканных девушек. Она знает только тех, с которыми ее похитили, остальных она прежде не видела. Все ее попытки заговорить с похитителями упираются в глухую стену молчания… Да и пытается она не слишком настойчиво. Половина лица, на которую пришелся удар, уже опухла и пульсирует болью. Она ждет вместе со всеми — и это кошмарное ожидание.

Александра так и не смогла понять, сколько их продержали в том складе. Ей показалось, что больше суток. Уже потом, став полицейской, она сообразила, что это был своего рода «отстойник». Туда привозили девушек, похищенных в разных штатах, и прикидывали, кого и куда направить дальше. Когда пришел ее черед, знакомые ей девушки остались на складе.

Больше она их никогда не видела. Это тоже было привычной политикой похитителей: разделять знакомых.

Ее снова посадили в закрытый фургон, но побольше — предназначенный для перевозки скота и слегка модернизированный. Мешок цеплять не стали, но заклеили скотчем рот. Теперь уже и плакать было нельзя — она рисковала задохнуться.

Это была самая длинная поездка в ее жизни, потому что время просто перестало существовать. Ее ждала неизвестность, а от нее уже ничего не зависело. Александра хотела стать полицейской, она достаточно знала о криминальном мире, чтобы догадаться, что ее ждет… что ее может ожидать. Но сознание упрямо цеплялось за мысль: так не бывает. Только не с ней. С другими бывает, а с ней — нет. В дороге что-нибудь случится, и она обязательно освободится!

Однако в дороге ничего не случилось. Рейс, которым перевозили ее, не стал особенным, он стал одним из многих для похитителей. Рутинная, давно отлаженная схема. Ничего личного. Водитель и охранники даже не смотрели на лица девушек, которых перевозили, они на таких нагляделись с лихвой.

Александра понятия не имела, сколько часов прошло с ее похищения, день сейчас или ночь. Она не узнала этого, даже когда фургон остановился. Пленниц выпустили наружу, и они оказались в закрытом подземном паркинге. Там они не задержались, им всем завязали глаза, связали одной цепью и повели куда-то по гулким коридорам.

В следующий раз Александра увидела свет в мрачном сыром зале. У одной стены располагались ржавые трубы и душевые кабины. У другой — старые скамейки, давно нуждавшиеся в покраске. Здесь с пленницами работали уже совсем другие люди — смуглые, подвижные, то и дело переходившие с английского на испанский. Испанского она тогда не знала.

Пленных девушек заставили раздеться и вымыться. Некоторые сопротивлялись, Александра — нет. Она прекрасно видела, что все выходы из душевого зала перекрыты. Любое сопротивление станет данью гордости, но никак не здравому смыслу. А сейчас это наивно, нужно поберечь силы! Она убеждала себя, что у нее получится сбежать, нужно только чуть-чуть подождать — и быть к этому готовой.

Одеться им не позволили: когда они вышли из душа, оказалось, что вся их одежда исчезла. Их выстроили в ряд голыми, мокрыми, дрожащими. Многие девушки плакали, некоторые прикрывались руками, сжимались, как будто это что-то могло изменить. Александра, в отличие от них, понимала, что происходящее здесь — это не просто унижение или желание осмотреть их.

У них отнимали уверенность, делая их особенно уязвимыми. Одежда — это больше, чем способ прикрыть наготу. Это барьер между телом и окружающим миром. Это доказательство, что ты — человек, а не животное, и у тебя есть право на отсутствие стыда. Теперь же их превратили в запуганное стадо, и их страх переплетался, увеличиваясь до колоссальных размеров. В какой-то момент Александре показалось, что она дышит страхом, что он сырой и густой, как водная взвесь.

Она тоже не была спокойна — какое там! Но она старалась держать себя в руках. Она напоминала себе, что контроль важен, если она просто разрыдается тут, ее похитители победят. А так она им еще покажет!

Но как бы она ни храбрилась, на ее судьбу это не повлияло. Похитители были людьми опытными и грамотными. Александра видела, что они разглядывают тела с полнейшим равнодушием — как хозяйка на рынке выбирает мясо посвежее да поаппетитнее. К ним не относились ни как к живым существам, ни как к сексуальным объектам. Просто как к товару, который нужно продать подороже.

Она так и не поняла, по какому принципу их разделили, как оценили. Но это не было случайным: девушек долго изучали, прежде чем развести по четырем группам. Тех, кто задавал вопросы, били. Поэтому Александра не произнесла ни слова.

К ней вплотную подошла женщина из числа похитителей. Она сомневалась — и это было видно. Она смотрела на тело Александры и довольно кивала, потом переводила взгляд на синяк, уродовавший ее лицо, и хмурилась. Александра поняла, что в этот миг решается ее судьба, и сдержалась, не произнесла ни слова, не стала ни умолять, ни угрожать. Возможно, это и помогло ей. Ее направили в ту группу, где были самые молодые и красивые девушки, всего около десяти человек. Группы выводили из зала через разные двери.

Она надеялась, что теперь у нее будет шанс сбежать — или хотя бы отдохнуть. Как и все остальные, Александра не спала много часов, ее били, она замерзла, и ей по-прежнему не давали никакой одежды. Она не знала, сколько еще сможет это выносить.

Сначала ей показалось, что наступил долгожданный покой. Девушек провели на этаж; повыше и начали разделять, отправляя каждую из них в свою комнату. И это были не темницы — совсем наоборот. Комнатка, доставшаяся Александре, была тесной и лишенной окон, зато оформленной дорого, пусть и совершенно безвкусно. Ярко-красные обои на стенах, ковер того же цвета на полу, круглая кровать с кованным изголовьем и огромное зеркало на потолке. Пошло настолько, что в предназначении комнаты и сомневаться не приходится, но главное — чисто.

Александру затолкнули внутрь и заперли дверь. Она замерла в центре комнаты, испуганно осматриваясь по сторонам. Больше всего хотелось сорвать с кровати покрывало и прикрыть наготу, однако она пока не решалась ничего здесь трогать. Это не по-настоящему, с ней ничего не случится, она вот-вот проснется… Но где? Дома, в России? Пусть лучше так, пусть вся эта поездка окажется страшным сном! Она улетела за океан, чтобы поставить отца на место. Она и не думала, что дойдет до такого, никто на ее месте не предположил бы!..