Опасная ложь - Меган Миранда Страница 8

Я мгновенно перенеслась в машину над обрывом, когда я была на волосок от смерти…

– Если что, я не говорила по телефону перед аварией, – заявила я и взяла его телефон, снова почувствовав на себе его взгляд. – Какая-то Холли спрашивает, идешь ли ты сегодня на вечеринку к Джулиану.

Он поерзал на сиденье:

– Гм.

– Она очень надеется, что ты придешь. Написала это очень большими буквами. Так что, думаю, все серьезно.

– Келси?

– Да?

– Ты как?

– Нормально, пара царапин. Это тебе досталось. – Я невольно уставилась на его повязку.

– Нет, я имею в виду, как ты вообще? – спросил он.

– А… – Я положила мобильник на место. – Не знаю.

Мы ехали по горному перевалу, и я сосредоточилась на полу, чтобы не смотреть на двойную сплошную, узкую обочину и черную ночь за обрывом.

– Спроси меня завтра.

– Запиши свой номер в мой телефон, и я спрошу тебя завтра.

– У меня больше нет телефона, – напомнила я.

Он быстро тарабанил пальцами по рулю, и мне передалась его нервозность.

Келси, он спрашивает твой номер. Не тупи.

– Ну, когда будет новый, – сказал он.

То есть: ты живешь на Стерлинг-Кросс, ты можешь купить себе новый телефон. И я действительно его скоро куплю, потому что без него никто не выпустит меня из дома.

– Ладно. – Я добавила свой номер в его контакты, как он и просил.

– Куда?

Он завернул на улицу Стерлинг-Кросс, извилистый отрезок в несколько километров, после которого была развилка и каждая новая дорога вела к отдельно стоящему дому. В моем районе было всего десять домов, в основном особняки, маскирующиеся под скромные лесные хижины. Когда я как-то указала на это Аннике, она назвала это горным шиком.

Но наш дом не следовал этой моде. Раньше, когда Джен заезжала за мной с Коулом и Эммой, они часто называли его Дом ужасов, и я сама стала смотреть на него их глазами. Чистый белый дом, похожий на коробку, – своими идеальными жесткими, как у цементных блоков, углами он немного напоминал завод. Образ завершали гладкие затемненные окна, а еще дом стоял на склоне, так что с дороги его почти не было видно. Изнутри он вовсе не казался страшным. Но высокий чугунный забор со шпилями, увитый плющом, не говоря уже об электроизгороди наверху, да и решетки на окнах – вот что и правда могло внушить ужас.

– Вот тут нормально, – сказала я у поворота к моему дому.

Райан рассмеялся:

– Ты как будто стесняешься, где живешь.

Он, конечно, решил, что мы богаты, но это было не так. Когда-то у мамы было много денег, но почти все она потратила на дом и обустройство – наше обустройство. Она работала бухгалтером из дома, и мы неплохо жили. Но мы поселились в этом районе не из-за престижа. Мы жили там потому, что дома на этой улице стояли далеко друг от друга и подъехать к дому можно было только по узкой дорожке с крутыми опасными скатами с обеих сторон. И никому не было до нас дела. Все занимались своими делами. Там было безопасно.

– Хорошо, – сказала я; на въезде было темно, только окна дома светились, потому что мама меня ждала. – Поверни тут, – попросила я.

Но вдруг перед домом зажглись большие фонари, и все стало видно. Именно этого я и боялась. Фонари осветили острые шпили ворот и крышу с крутыми треугольными скатами, которые было видно только издалека, отчего дом казался еще больше. Камеру над воротами и биометрический замок.

Райан смотрел то на меня, то на дом. Отстегнув ремень, он повернулся ко мне, не заглушая мотор.

– Ну, спасибо, что подвез. – Я подняла руку, чтобы помахать, но он вдруг прищурился, взял мою руку и уставился на ладонь. Точнее, на мои пальцы. Я сжала их, но он взял другую руку.

– Ого, – воскликнул он.

Вслед за ним я опустила глаза на глубокий порез посередине пальцев. Отпечаток металла. Который спас нас обоих. Он погладил пальцами кожу прямо под раной, и я задрожала. Руки опять затряслись, а в голове пронесся момент, когда локти потеряли опору, а пальцы хватались за все подряд, и я вырвала руки и снова сжала пальцы в кулаки.

– Увидимся на математике, – произнесла я дрожащим голосом.

– Келси, подожди…

Но я не могла ждать. Мне надо было домой, к маме. За ворота, за стены.

– Райан, спасибо, – еще раз поблагодарила я и вышла из машины.

Я подошла к воротам, чтобы открыть их отпечатком пальца, но заметила, что он все еще смотрит на меня. Я не хотела, чтобы он видел. Чтобы он узнал.

– Увидимся завтра! – крикнула я и опять помахала ему, и Райан сдался.

– Ладно, до завтра, – кивнул он.

Я подождала, пока он доедет до поворота, и только затем открыла ворота.

Мама стояла в прихожей у входа в гостиную между коридорами, которые вели в два крыла нашего одноэтажного дома. Она то и дело трогала себя за плечо через свободную рубашку – старая привычка, и она явно плакала. Едва я закрыла за собой дверь, она схватила меня и крепко обняла, а потом отпустила, придерживая вытянутыми руками.

– Слава богу! – Она быстро вдохнула, как будто хватая воздух. Затем снова притянула меня к себе. – Представь, как я удивилась, когда в новостях увидела машину собственной дочери над обрывом. Келси, боже мой.

Я почувствовала, как ее пальцы сжимают мою спину.

– Выглядит хуже, чем на самом деле, мам.

Медленно мама отпустила меня. Закрыв глаза, она качала головой, а ее длинные светлые волосы струились по плечам.

– Я так и знала, что мы поторопились. Зря я послушала Джен. Тебе еще рано водить.

«А тебе еще рано жить в заточении», – хотела сказать я. Мама была очень молода. На вид она годилась Джен в дочери.

– Мама, посмотри на меня. Все хорошо. Я ничего не сломала. У меня ничего не болит. Видишь? – Надо было уходить, пока она не начала подробно меня расспрашивать. – Мне просто надо в душ, – сказала я. – И поспать.

Я отдала ей документы из больницы, над которыми она, конечно же, просидит целый час, изучая выписку, читая в интернете про травмы головы, чтобы выпустить свой страх. Но сначала она не обратила на них внимания. Она пристально разглядывала меня, как бы разбирая на кусочки, а рукой опять стала тереть шрамы от ожогов у себя на плече. Я взяла ее за руку, чтобы остановить.

Свое похищение она совсем забыла – после побега в памяти остался только страх. Когда ей было семнадцать, ее похитили прямо из дома, в пригороде Атланты штата Джорджия, и больше года продержали неизвестно где, пока она оттуда не сбежала, ничего не запомнив о своем заключении. Целый год. Исчез.

Иногда я замечала, как странно она на меня смотрит, будто пытается разглядеть что-то. Разобрать меня на кусочки, понять, из чего я сделана. Никто ничего не знал о ее похитителе. Ну, почти. Кое-что нам было известно. Мы знали, что он, скорее всего, белый, у него карие глаза и рост выше среднего. Такой вывод можно было сделать, так как у мамы были голубые глаза, а у меня нет. И потому что я была бледнее ее, хотя много времени проводила на солнце на заднем дворе. И я уже была выше нее. Возможно, у него тоже были веснушки. Так что кое-что мы знали.