Чужая вина - Питер Абрахамс Страница 79

В этот момент раздался странный негромкий звук, вроде того, с каким магнитофон переворачивает кассету.

— Привет, — сказала Нора.

— Привет. — Поздно, подумал Пират. А если она уже знает о Ли Энн?

— Ты уж извини за это…

— За что?

— За то, что проверяли номер. Мы сейчас проверяем все входящие. — Она хихикнула. Наверное, опять накурилась. — Что нового?

Получается, Нора ничего не знает. Пират представил себе картину: Нора и Джо Дон катаются по кровати в этой навороченной сараюшке, потом, может, наматывают круги на «миате», чтобы остыть, потом возвращаются в сарай и снова катаются по кровати. Он ярко представил себе все это, хотя с ним не случалось ничего подобного. Не поздно ли начать?

— Да ничего особенного. У меня есть одна интересная штука.

— Да? И какая же?

— Мне кажется, я могу помочь тебе с… поисками.

Она снова рассмеялась. Точно под кайфом.

— А я веду поиски?

Вот это уже действовало ему на нервы. Некогда ему тут шутки шутить. Наступила ночь, в небе повисла луна — серпом, с заостренными краями, как рожки чертика.

— Создалось такое впечатление. Ты же сама недавно рассказывала, что ищешь следы своего отца.

Ее голос вмиг стал серьезным.

— Да. Ты прав. Ты можешь мне помочь?

— Так уж вышло, — сказал Пират. Из-за утла на небольшой скорости выехала полицейская машина. Как только она поравнялась с магазином, на тротуаре появились двое здоровенных негров, и коп отвернулся, чтобы взглянуть на них.

— Ты на месте? — спросила Нора.

Он понизил голос.

— Так уж вышло, что мне в руки попала одна старая адресная книжка.

— Моего отца?

— Да. Старая. — Хотя зачем было уточнять? Как будто ее отец мог завести себе новую. Но Нора, кажется, не заметила оплошности. Он услышал, как она втянула воздух от изумления. Девяносто девять человек из ста не расслышали бы этого, но только не он. Только не с его безупречным слухом. — Тут записаны все его друзья. Коллеги. И прочие люди. Хочешь взглянуть?

— О да. Когда ты…

— Ты могла бы заехать за мной прямо сейчас?

— А тебя устроит?

— Чего?

— Тебе удобно будет? — перефразировала Нора.

— Ага, удобно. — «Черт возьми, я стою в круглосуточном магазине. Мне всегда удобно». — Я тут сейчас гуляю… Давай встретимся на Пич-стрит. — Он назвал ближайшую развязку.

— Пич-стрит? Неблагополучный райончик.

— Я сам дрожу от страха.

Она снова хихикнула. Пират рад был это слышать.

Откуда-то издалека, чуть ли не из Техаса, донеслись раскаты грома — вот какой хороший у него слух. Через несколько секунд на землю упала первая капля, затем — вторая. Он поднял глаза — дьявольская луна исчезла.

Темноту на Пич-стрит прорезал свет фар, расположенных, очевидно, низко и близко друг к другу. Такие фары бывают на малолитражках. Когда огни приблизились, Пират вышел из сумрака. К обочине прижалась машина — да, «миата» с поднятым верхом; лобовое стекло усердно терли «дворники». Пират открыл дверцу со стороны пассажира и залез внутрь. Только тогда он заметил, что за рулем сидит Джо Дон, а не Нора.

— Привет, — сказал Джо Дон.

— А где Нора?

— У меня дома. Она устала.

— Да? Утомил ты ее? — Эти слова сами сорвались с губ, и Пират сразу же о них пожалел. Ну, отчасти. С другой стороны, чего ходить вокруг да около? Какой ему от этого прок?

— Да не то чтобы, — неуверенно отвечал Джо Дон. — Мы немножко поколесили, ездили на день в Батон Руж.

— А что там такого?

Джо Дон свернул за угол и поехал на север. В противоположную сторону промчалась полицейская машина, выхватив на мгновение лицо Джо Дона с его выдающимися скулами и идеальной кожей. Пират успел подробно рассмотреть его: тот сидел с нужной стороны.

— По правде говоря, мне повезло.

— Это как? — осведомился Пират.

— Один парень из «Болото-рекордз» услышал меня в «Петухе». Мы подписали контракт.

Пират не понял сути.

— Какой еще контракт?

Джо Дон засмеялся. Пусть это был невинный, радостный смешок, но Пирату он не понравился.

— На запись альбома.

— Ты заключил контракт на запись альбома?!

Дождь усиливался; тяжелые струи колотили по капоту.

— Ну, не с «EMI» или еще какими-нибудь крутыми воротилами. «Болото» — это маленький инди-лейбл, но у них большие планы.

Пират неподвижно наблюдал за колебаниями «дворников» и не произносил ни слова. Он заново переживал тот сон — как он стоит на сцене, закручивая мудреные соло, как он заводит толпу, как он весь пламенеет талантом.

— Мне тут приснилось…

— Да? Что тебе приснилось?

— Что я играю на гитаре. Да так, что дым столбом.

— Мне такое никогда не снилось, — сказал Джо Дон, притормаживая перед светофором. — И еще один момент, Пират. Я слышал, ты играл на «Рике».

— Где это ты такое слышал?

— Это не важно. Может, тебе кажется, что я просто дурака валяю, но я на своем «Рике» помешан. Я суеверный парень. — Он сделал паузу. — В общем, ты меня понял, да?

— Конечно.

Джо Дон остановился: горел красный. Он, видимо, собирался сказать что-то дружелюбное, чтобы они опять стали приятелями. Пират развернул туловище вокруг своей оси, набираясь сил, и одним стремительным рывком вернулся в исходное положение, выставив локоть вперед и вложив в его острие всю свою силу. А силы ему было не занимать. Острие локтя с хрустом врезалось в красивую скулу Джо Дона. Пират был доволен.

— А ты меня понял? — кажется, сказал он. Это, впрочем, маловероятно: ему едва хватило времени, чтобы подумать это, не то что произнести вслух, прежде чем правый кулак ударил прямо в ту же точку. Сокрушительный удар. И не один, а два. Почему бы и нет? Пират почувствовал огромное — как там поется у Боба Дилана? — облегчение. Хотя последний удар был исключительно его прихотью, ведь ему уже стало ясно, что Джо Дон — хлюпик, драться не умеет и постоять за себя не сможет. Джо Дон, в общем-то, перестал что-либо делать в принципе. Пират перегнулся через неподвижное тело, открыл дверь и вытолкнул его наружу. Голова парня глухо стукнулась об асфальт, словно скорлупа кокосового ореха. Пират кое-как перебрался в кресло водителя, отрегулировал его под свои внушительные габариты и, когда зажегся зеленый, был уже полностью готов ехать. Он хотел глянуть в зеркальце заднего вида, но решил, что незачем.

Пират постучал в боковую дверь сарая, и Нора открыла ему.