Белый ниндзя - Гейл Линдс Страница 72

Барахольщик смотрел на свиток, приколотый над баром. Рукой каллиграфа на нем было выведено: ОБЛАКА, БЕСПЛОТНЫЕ СКИТАЛЬЦЫ, РАСТАЮТ В НЕБЕ.

Хан Кавадо потер рукою лицо.

— Что тебе известно о личности Икузы?

— Банк моего компьютера предназначен для фактов, а не для психологии, — ответил Барахольщик. — Он мне говорит, что Икуза полон всяческих достоинств и вроде неуязвим: запугать его невозможно. Но мне не нужно заглядывать в компьютер, чтобы сказать о нем следующее: это молодой и заносчивый человек, помешанный на власти. Вот в чем его Ахиллесова пята.

И вот теперь, через неделю после того разговора. Барахольщик сидел в этом китайском ресторане, поджидая появления Икузы.

Как только Икуза появился в дверях, человек за соседним столиком сложил газеты, засунул их в кейс из крокодиловой кожи. Встал.

Двое больших людей тепло приветствовали друг друга, и Барахольщик был, так сказать, косвенным образом представлен Кену Ороши, президенту «Накано Индастриз».

— Ороши-сан, — говорил Икуза, усаживаясь. — Как поживает Ваша жена? Как дети?

— Прекрасно, Икуза-сан, — отвечал Ороши. — Шлют Вам привет.

Для глаз Барахольщика не прошел незамеченным тот факт, что Ороши поклонился чуточку ниже, чем Икуза. Обычай требовал противоположного: Икуза, будучи двадцатью годами младше, должен был поклониться ниже, свидетельствуя свое уважение. Видать, власть «Нами» сильнее власти традиции.

Сначала они поговорили о гольфе — мании японских деловых людей. Кен Ороши выложил более четырех миллионов долларов, чтобы вступить в гольф-клуб, — не говоря уже о ежемесячных взносах по три тысячи долларов. Но никакие деньги не помогли бы, если бы не рекомендация Икузы, благодаря которой Ороши перескочил через головы ста с лишним человек, покорно ждущих в очереди, чтобы вступить в престижный клуб.

Пока разговор шел о пустяках. Барахольщик позволил себе отвлечься и побродить взглядом по залу. В основном за столиками сидели серьезного вида бизнесмены да туристы: американцы с негнущимися шеями и упитанные, краснорожие немцы.

Взгляд Барахольщика на секунду задержался на молоденькой девушке — скорее сказать, девочке. Хотя она была одета по последней моде, ее личико без малейших морщинок говорило о том, что ей нет и двадцати.

Ее место было рядом со столиком Икузы. Кен Ороши сидел к ней спиной, а вот сам хозяин — лицом. И однажды Барахольщик с удивлением заметил, что девушка и Икуза обменялись взглядами. На лице девушки появилось что-то вроде легкой улыбки, и она сразу же показалась Барахольщику гораздо старше, чем он подумал вначале. Лицо Икузы выражало лишь вежливый интерес к собеседнику, Кену Ороши, но глаза его слегка блеснули, — и этого было достаточно, чтобы Барахольщик решил получше присмотреться к девушке.

На ней был черно-белый жакет стиля болеро, надетый поверх черной блузки, черная кожаная юбка и широкий золотой пояс. На ножках золотые туфельки. Густые блестящие волосы, маленький алый ротик. В общем, лицо, которое покажется в лучшем случае простеньким, если стереть макияж. Но глаза, как отметил Барахольщик, были необычайно живыми и умными. Барахольщик посчитал этот факт более важным, чем то, как она одета и накрашена.

Когда подали рыбу и моллюсков под названием «морское ухо», обильно политых восхитительно пахнущим соусом, Икуза перевел разговор с гольфа на более интересную тему.

— Мне кажется, я мог бы подсказать вам один выход из ваших финансовых затруднений...

— Это, надеюсь, не повлечет за собой обнародование наших проблем? — спросил Ороши. — Мы делаем все возможное, чтобы скрыть их.

— Мы оба заинтересованы в этом, — заверил его Икуза, осторожно извлекая изо рта тонкую рыбью кость. — Этот план даст вам возможность выйти на новейшую технологию производства микропроцессоров.

— Какую? — засмеялся Кен Ороши. — Уж не «Сфинкса» ли?

— Вот именно, — ответил Кузунда Икуза. — «Сфинкс Т-ПРАМ».

Кен Ороши положил свои палочки. — Вы хотите сказать, что «Нами» получила право собственности на производство «Сфинксов»?

— Не совсем так, — ответил Икуза, подкладывая себе еще изрядный кусок рыбы. — Тандзан Нанги думает о том, чтобы слить малое предприятие, собирающееся выпускать «Сфинксы», с каким-нибудь концерном, имеющим соответствующее оборудование и персонал. В разговоре всплыло ваше имя как возможного партнера. Я сказал, что «Нами» возражать не будет.

— Но Нанги-сан не единственный владелец «Сфинкса». Технология принадлежит «Томкин Индастриз», где заправляет Николас Линнер. Как насчет него? Сомневаюсь, что он согласится со слиянием.

— Не беспокойтесь о Линнере, — посоветовал Икуза, запихивая в рот хрустящий рыбий хвостик. — Вы будете иметь дело с одним Тандзаном Нанги.

Потом разговор переключился на правовую сторону, и были выделены вопросы, которые следует обсудить с юристами, прежде чем составлять документы о слиянии двух предприятий. Внимание Барахольщика опять обратилось на девушку, которая за соседним столиком пила чай с видом львицы, задравшей антилопу и теперь впивающейся зубами в ее тушу.

Это показалось ему поначалу странным, пока он не сообразил, что ее внимание полностью поглощено разговором двух мужчин. Даже когда обсуждались сугубо технические проблемы, этот интерес нисколько не увядал, а наоборот, на ее лице проступал румянец, который может вызвать разве только самое захватывающее действо, происходящее на театральной сцене.

Обед закончился, чай был выпит, последние детали проекта обсуждены. Мужчины поднялись из-за стола, поклонились, но ушел только Кен Ороши, помахивая своим кейсом из крокодиловой кожи.

Кузунда Икуза вновь тяжело опустился на свой стул, задумчиво похлебывая чай. Барахольщик подозвал официанта и, расплачиваясь по счету, заметил, что девушка уже на ногах и проходит мимо столика Икузы. Лицо Кузунды было мрачно, но глаза его блеснули, встретившись с глазами девушки.

Через пять минут Икуза тоже расплатился и ушел. Барахольщик последовал за ним.

В холле он потерял Икузу из виду и увидел его опять уже на улице. Рядом с ним была та девушка. Они шли рядом, и она улыбалась ему.

Барахольщик немедленно вынул телемикрофон, который сам сконструировал, и нажал на кнопку записи. Икуза тем временем улыбался девушке чудовищной улыбкой, которая обнажала все его зубы, как в пасти у оскалившегося хищника в джунглях.

— Я все-таки предпочел бы, чтобы ты не подставлялась так, — говорил он.

— Это неосторожно, — проговорила девушка, имитируя голос Икузы. — Да, я действительно неосторожна. Достаточно того, что ты осторожен за двоих. Инь и янь, Кузунда. Должен быть баланс между этими вещами.

Барахольщик не преминул отметить про себя, как фамильярно произнесла девушка имя этого могущественного человека.

— Насколько я понимаю, между мужским и женским началами не может быть баланса, — возразил Икуза. — Их союз основан на потребности друг в друге, а потребность не может быть сбалансированной.