Шпион вышел вон - Владимир Лорченков Страница 7

Ах ты моя… – говорит мужчина, бросив монетку на пол.

Сладенькая, – говорит он и подходит к постели, опускается на колени.

Шоколадочка, – говорит он, и берет в рот большой палец ноги, торчащей из-под одеяла.

М-м-м-м, – говорит голос.

Ты поосторожней давай с шоколадочками, – говорит голос.

Да ладно тебе, нигга, – говорит мужчина, высунув язык и облизывая пятку.

Мы же блядь одни, – говорит он.

Да? – игриво говорит голос из-под одеяла.

Угу, – говорит мужчина, бесстыже наяривая языком по пятке (именно несоответствие объекта страсти, с которой мужчина проделывает все эти манипуляции, должно выглядеть страшно сексуальным, – преисполненное отвращения прим. сценариста).

Совсем одни? – говорит голос.

Как Адам и Ева, – говорит мужчина.

А дети? – говорит голос.

Улетели с утра на экскурсию, – говорит мужчина.

Ну тогда, – говорит голос из-под одеяла.

…? – ждет мужчина.

Выеби меня, мой черный жеребец, – говорит голос.

Мужчина бросается на постель, заползает под одеяло, шум, смех, возня… Камера выезжает из кабинета, мы видим окно, потом – зеленую лужайку. Она идеально ухожена, такое впечатление, что газон искусственный, но камера снижается и даем крупный план травы, земли…

Мы видим, как по ярко-зеленым травинкам ползет божья коровка, и понимаем, что это 100-процентный натуральный, экологически чистый газон. В его углу мы видим кусок пластика, прикрепленный к дерну. На пластике написано.

«100-процентный натуральный, экологически чистый газон».

На краю газона мы видим довольно странное зрелище – несколько грядок. Это картошка, капуста, морковка, салат, помидоры и огурцы. Нет, они не плодоносят одновременно, просто каждая грядка помечена табличкой с надписью.

«Капуста», «морковка». «салат», «помидоры», «огурцы».

Трава… Снова божья коровка. Мы слышим голос, напевающий песенку.

Божья коровка, – поет голос.

Улети на небко, – поет голос.

Там твои детки, – поет он.

Ты молочкам им принеси, – поет он.

Хлебушка и масла, – поет он.

А дальше вообще на хуй забыл, – говорит он.

Общий план лужайки. Мы видим мужчину, который пел. Это невысокий молодой парень, лет 20—25, он черноволосый, у него блестящие, навыкате, глаза, и вид тореадора, который вот-вот наберется смелости одолжить у вас «двадцатку» до получки. Вообразите гигантское сомбреро у него за спиной, и вы поймете, что речь идет о латиноамериканце. Парень одет в комбинезон, как у садовника в порнофильмах, и в руках держит грабли, и садовые ножницы.

Карамба, – говорит он, глядя вниз.

Наклоняется, поднимает божью коровку – крупный план, – и разглядывает ее. Потом, воровато оглянувшись, медленно и тщательно обстригает садовыми ножницами – из-за несоответствия размеров инструмента и жертвы это выглядит так, как будто он щелкает ножницами в воздухе, – все ножки божьей коровки. Все шесть штук.

Щелк, – щелкает он первый раз.

Щелк, – щелкает он второй раз.

Щелк, щелк, щелк, – быстро щелкает он третий, четвертый и пятый разы.

Щелк! – победно щелкает он в шестой раз.

Крупно – божья коровка без ножек, заваливается набок, пытаясь двигаться. Садовник становится на колени, и осторожно кладет насекомое на травинку. Улыбается. Шепчет, глядя вниз:

Ну а вот поползай теперь, – шепчет он.

Поползай теперь пизда, а? – шепчет он.

Ну, хули же ты, – шепчет он.

Хули ж ты не ползаешь, а? – шепчет он.

Что это у нас там, а? – шепчет он.

А, бля, мистер Колорадо, – шепчет он.

Мы видим крупный план колорадского жука, который пытается уползти от нависшей тени, как толстый русский гаи-шник – от бригады по борьбе с коррупцией («покажите, что у вас в кармане… взгляните в камеру… вы можете объяснить происхождение этих денег?» – прим. сценариста голосом ведущего программы «Человек и закон»). Мы видим палец, который прижимает жука к траве.

Крупно – ноготь, под ним – земля. Она черная…

Отъезд камеры. Мы видим черную руку мужчины, которая лежит на черной руке женщины. Из-за этого понять, где чья рука представляется совершенно невозможным. Общий план. Мужчина и женщина сидят за столом, держатся за руки. У них вид ошалевших от счастья родителей, чьи дети, наконец-то, выросли, и уехали в лагерь для скаутов на все лето («давай вспомним, как это – трахаться, дорогая» – В. Л.). На столе – завтрак. Две чашки с кофе, тосты, несколько плошек с вареньем, яичница, бекон, овсянка. Англо-саксонский стиль. Если бы мужчина и женщина были белыми, мы бы решили, что это дворецкий с Ямайки и его подружка залезли в спальню Ее Величества и развлекаются в ее отсутствие. Но мужчина и женщина – черные.

Поэтому мы понимаем, что присутствуем в Белом Доме.

Сразу же внизу экрана появляется надпись, набранная тревожно мигающими буквами.

«Белый Дом, Вашингтон, 19 марта 2010 года».

Потом надпись пропадает. Мужчина пьет кофе, женщина берет газету, и читает. Несколько секунд молчания. Женщина улыбается.

Что-то интересное, дорогая? – говорит мужчина.

Интересная история, – говорит женщина.

Поделись, – говорит он.

Шалунишка, тебе даже из глянцевой прессы краткие обзоры нужны, – говорит она.

Ласково смеются, глядя друг другу в глаза. Атмосфера очень интимная, и даже не в сексуальном смысле этого слова. И это при том, что оба они – абсолютно голые (и для своего возраста в приличной форме). Женщина сидит, поджав одну ногу.

Мол, мы с тобой приехали в ресторан, – говорит она.

И пообедали. И кухня была просто супер, – говорит она.

Ну, а потом к нам выходит его владелец, – читает она.

Конечно, это же паблисити! – говорит она.

И оказывается, что владелец ресторана встречался со мной, – говорит она.

Ну, в смысле в молодости, – говорит она.

Я думал, мы все друг другу расска… – с пафосом мужчины, которого Конечно же (и Как Всегда – В. Л.) обманула женщина, говорит он.

Конечно, конечно, дорогой! – произносит она стандартную женскую фразу.

Это же Журнальная история, – говорит она.