Озеро смерти - Мэг Гардинер Страница 7

Церковь Питера Вайоминга стояла в центре города, в бойком месте на одной из самых оживленных улиц. Над церковью на выкрашенном в индиго небе висел кусочек луны.

Когда-то здание было книжным магазином. Сквозь витринные стекла я видела людей, сидевших там и тут на раскладных стульях. Невостребованная куча сидений громоздилась на открытой торговой площадке под режущим глаза светом флуоресцентных ламп.

Пульсируя, сквозь стекла доносилась музыка, тревожная по своей энергетике. Жесткий ритм задавали пианино и басовая электрогитара.

Толкнув дверь, я вошла внутрь. Тело плотно окутали тепло и звук. В пространстве висела густая, влажная атмосфера, состоявшая из пота и жары. Загривки мужчин блестели, а женщины обмахивали себя цветными брошюрами на библейские темы. На импровизированной сцене стоял хор в алых облачениях, живо выкрикивая слова о силе, скрытой в крови агнца. Перед хором танцевали три совсем еще юные девочки с жезлами. Одетые в трико с серебряными блестками, они вертелись с энергией настоящих каратисток.

Я взяла со стола ксерокопию с перечнем служб и задержалась около дверей, старательно высматривая Табиту. Однако взгляд постоянно упирался в одинаковых, будто вырезанных по шаблону людей: женщин в юбках, с накрученными муссом пирамидами причесок, коротко стриженных мужчин в джинсах и тяжелых ботинках.

Прилипнув к окну и стараясь быть не слишком приметной, я стояла, как перст, в джинсах, удобных туфлях и мужской куртке.

Тем временем вперед выступила певица, исполнявшая соло. Дородная, с галечно-серыми глазами и заплетенными в косу и оттягивавшими голову назад волосами цвета необожженной глины, она пела неприятным высоким голосом. Вопль о воинах Господа, избивающих нечестивцев.

— Повергнем их в прах, мужеложцев и блудниц! — пела она.

— Повергнем их в прах, слишком поздно рыдать! — эхом отзывались прихожане.

— Эй, либералы-феминисты…

— Библейское время пришло!

По аудитории прокатилась волна радостного шума. Жезлы в руках танцовщиц завертелись сверкающими нунчаками. Солистка заверещала:

— Слушайте, люди! Найдите руки друг друга! С пастором Питером мы обретаем Библию!

Прихожане зааплодировали, танцовщицы расступились, и на сцену вышел Питер Вайоминг. Он излучал энергию. Лицо, и без того красное, налилось кровью. Зло, словно металлическая, щетинилась короткая стрижка.

Вайоминг поднес микрофон к губам:

— Мы обретаем Библию! Да! Обретаем здесь, в Санта-Барбаре, в Соединенных Штатах Америки. Обретаем Библию и говорим этим жертвам СПИДа, где именно встретят они Господа!

Послышался одобрительный топот ног и радостное мяуканье. Вайоминг слегка улыбнулся:

— Разве это не забавно? — Аудитория разразилась хохотом и выкриками. Пляска победы. — Нет ничего плохого, если церковь идет на улицы, к свежему воздуху и свету солнца. Для небольшой встряски — для охоты на блудниц!

Слушая, как прихожане аплодируют, весело хлопая себя по бедрам, пастор выждал небольшую паузу. Наконец он поднял руку:

— А теперь вернемся к работе. Ведь СПИД — лишь верхушка айсберга, целиком укрытого в нечистотах. — Прикрыв глаза, он покачал головой. — А приливная волна безнравственности — это знак. Знак того, что мы приближаемся к концу света!

Сентиментальная чушь. Ерунда. Высосано из пальца. Зная, что речь Вайоминга будет меня злить, я старалась не слушать и продолжала высматривать Табиту. Все же до сознания доходил скрытый между строк смысл. Тяжелый, нервный пульс. Дьявольское стаккато. Список из сатанинских проектов — от эволюционной теории до празднования Хэллоуина. План будущих событий: катастрофы, анархия и проклятие всему, что не соотносится с брэндом «Оставшихся». И витающий над всем низкий, ритмически повторяющийся навязчивый бас: близится конец света, конец всему. Такой была проповедь, известная со времен правившего Римом Калигулы.

— Давайте посмотрим еще раз. — Вайоминг щелкнул пальцами в сторону солистки, и та передала пастору зачитанную Библию с загнутыми на уголках страницами. Раскрыв книгу, он прочитал: — «И будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это — начало болезней».

Прихожане склонились над своими книгами, стараясь найти нужное место, пальцы забегали по страницам, и вся комната наполнилась сухим шуршанием тонкой, как луковая шелуха, бумаги. Вайоминг продолжал:

— Это вовсе не новость. Ведь каждый из вас следит за картой. Вы знаете, где были подземные толчки? Слышали о голоде?

Женщина в розовых очках подняла вверх газетные вырезки, потрясая ими, как выигрышным лотерейным билетом.

— В Бангладеш тысячи людей умирают от голода!

Вайоминг в ответ:

— Хорошо. — И продолжил свой апокалиптический перечень: войны, появление лживых проповедников и самая величайшая ложь — иллюзия, захватившая весь мир. Тут он сделал театральную паузу, повторив: — Все — ложь. — Вайоминг приставил к виску палец. — Сохраняйте ясный ум. Люди, настало время для большой лжи, так что будьте бдительны и не верьте ничему, что услышите там…

Наверное, туда и была обращена его проповедь. Судебная система — это ложь, так же как легализация гомосексуальных связей или ограничение продажи оружия. Ложь — это наука, интриги дискредитирующих саму Библию атеистов, с их теорией Большого взрыва или идеей о том, что СПИД пришел из Африки. От обезьян из Африки! Когда он точно знает — Бог сделал так, что болезнь вырвалась на волю в храме науки, из стен Центра по контролю над заболеваниями в Атланте.

Голос пастора становился все громче. Ложью была уже вся католическая церковь. Латынь — ложь. Да, латынь… Язык безбожных язычников. Язык, как все считают, мертвый… Однако он вовсе не мертвый, и его жизнь поддерживают искусственно… Для чего? Это язык закона и науки. Язык мессы. И язык колдовства…

Он нараспев произнес:

— Да святится имя твое, сухой завтрак «Набиско». — И тут же добавил: — Вы не раз видели, как мексиканский игрок крестится, прежде чем ударить по мячу. — Вместо «мексиканский» у Вайоминга получилось «месканский». — Я прав? И разве не очевидно: это не простое совпадение. Люди, вы сами видите, как все связано!

Я вздрогнула от неприятного ощущения, словно на затылке зашевелились волосы, и повернула голову. С заднего ряда в мою сторону смотрела девушка-подросток с неестественно круглым лицом куклы, лунообразным и большеглазым. Она смотрела так, будто узнала меня на плакате «Значится в розыске». Когда наши взгляды пересеклись, круглый рот девушки сжался в нитку.

— И наконец, самая большая, истинно сатанинская ложь. О том, что конец света — выдумка. Людей убеждают весьма хитрым образом.