Ящер-2 - Эрик Гарсия Страница 7

— И что это значит?

— Без понятия. Мне тоже хотелось бы знать, — Луиза порылась в своей волшебной сумочке (я никогда не понимал, как в такое маленькое отделение влезает что-то, кроме тюбика губной помады) и вытащила сложенный листок бумага. — Две недели назад я получила вот это письмо и с тех пор сама не своя.

Она протянула мне письмо, я развернул листок и взглянул на него.

Почерк решительный, твердый. В письме говорилось следующее:

Дорогая сестра!

В ходе нашего существования некоторым из семьи Рааля было необходимо избрать иное место средь всех существ, живущих на земле, чем было доселе, а именно то, что завещали нам отцы наши и отцы отцов наших. В последнее время мнение динозавров учитывается все меньше, и пора нам заявить о причинах, которые подтолкнули нас избрать эту дорогу.

Я почитаю само собой разумеющимися следующие истины: я не такой, как все остальные существа на планете; я обладаю естественной красотой, присущей всем в семье Рааля; у меня есть моральные и кровные обязательства перед своими предками; я способен осознать мое подлинное «я».

Придет наше время, остались какие-то недели, и мы вернем наше наследство, утерянное в толще времен. Я нашел Прогресс, и Прогресс нашел меня. Моя кровь очищается по мере того, как я впитываю в себя мудрость рода Рааля и наших великих предков. И пока ты не осознаешь, что ты — лишь семя от семени предков наших, мы не увидимся.

С любовью, твой брат Гранаах.

— Гранаах? — спросил я.

— Я тоже не поняла, о чем это. Предки, кровные обязательства, какой-то непонятный Рааль, и этот пассаж про возвращение наследства — мне совершенно непонятно, о чем речь. Когда я получила письмо, то ужасно заволновалась. Я уже несколько месяцев от него ничего не слышала, но это…

Она снова разрыдалась, но в этот раз из ее огромных карих глаз текли настоящие слезы. Я разрывался — то ли остаться сидеть, где сижу, то ли сесть рядом с ней. Но я выбрал первое.

— Последние две недели я только и делала, что искала брата. Я побывала всюду. Звонила, слала письма, факсы… Но никто не знает, где он, даже его старые друзья — волонтеры из «Корпуса мира». Они получили такие же письма.

— А копы что говорят?

— Я сообщила в полицию, но они сказали, что ничего не могут сделать. Религия — это… религия. И они не могут и пальцем тронуть секту, пока ее члены не нарушили закон. Руперту уже исполнилось двадцать, он достаточно взрослый мальчик, чтобы самому принимать решения.

— Мне очень жаль, что твой брат пропал, — сказал я. — Он хороший парень. В голове у него черт-те что, но он хороший парень. Если я могу чем-то помочь…

Это было сказано лишь из вежливости, но, увы, мой язык имеет дурную привычку говорить, не посоветовавшись с мозгами.

— Я хочу, чтобы вы нашли его, — сказала Луиза. — Нашли и вернули домой.

— Стоп-стоп-стоп! Погоди-ка!

— Ты сказал, что поможешь…

— Да, но… Притормози-ка на секундочку. Скажем, я действительно смогу найти его и что дальше? Судя по письму, он сейчас не самый здравомыслящий динозавр на свете, мозги плоховато его слушаются. Так какого черта он со мной пойдет?

Дежурная пауза. Достаточно долгая, чтобы могло показаться, что она обдумывает мой вопрос, но и короткая настолько, чтобы я понял, она все обдумала еще до того, как переступила порог офиса, и это настоящая цель ее сегодняшнего визита.

— Тогда я попрошу вас похитить его.

В течение двух секунд я пытался сформулировать пристойный вежливый отказ, придумать, как же сказать, что ни за что на свете я не соглашусь совершить тяжкое преступление, чтобы вытащить взрослого парня из ситуации, которую, по-видимому, он выбрал для себя сам. Мы с Эрни не возьмемся за такое дело — если обвинения против нас выдвинут плохие парни, то нас либо упекут за решетку, либо дело кончится огромным штрафом. Я не мог придумать обстоятельств, при которых похищение даже в столь странной ситуации, как эта, могло бы быть оправдано. И тут Эрни распахнул дверь и влетел в офис.

— Она обчистила беднягу Минского по полной! — сообщил он, с топотом направляясь к своему столу, даже не взглянув в сторону дивана. Он бросил папку на стул и принялся рыться в ней.

Я откашлялся.

— Эрни!

— Она стырила эфир, веселящий газ, еще бланки рецептов. Я обыскал его кабинет и расспросил секретаршу, чтобы составить список того, что обычно хранилось внутри.

— Эрни, — попытался перебить его я. Тщетно. Я взглянул на Луизу, а она на меня, а потом мы оба посмотрели на моего напарника, который все еще стоял к нам спиной.

— Она дала мне полный перечень. И угадай, чего еще не хватало? Эта сумасшедшая сучка вдобавок стибрила набор стоматологических сверл! Просто абсурд, да? Ну, ты понимаешь, о чем я… Что эта деваха собирается делать с пятнадцатью толстенными металлическими иголками?

— Эй, Эрни…

— Погоди секунду, Винсент, ты должен посмотреть на этот список. Ты глазам своим не по…

— Привет, Эрни, — на этот раз это была Луиза. Тихий, мягкий, неторопливый голос.

Эрни замолк и медленно повернулся на пятках. Я практически видел тот комок, который застрял в его горле, на светло-коричневой папке образовались морщины, поскольку он изо всех сил сжал руки, аж костяшки пальцев побелели.

— Луиза.

— Ты хорошо пахнешь, — сказала она, а я заволновался, не придется ли мне присутствовать при повторении нашего разговора с Луизой.

Эрни кивнул в ответ на комплимент, но Луизе комплиментов говорить не стал.

— Как Терренс?

— Террелл, — сказали мы хором, и Эрни испепелил меня взглядом. Я отпрянул и позволил им самим строить свою беседу, куда бы ни повернулось ее русло.

— Все проектирует?

— Да, это его работа, — Луиза явно заняла оборону.

Эрни посмотрел на меня.

— Вы что решили вместе пообедать? Я помешал свиданию?

Я так и знал, в конце концов дело дойдет и до обвинений, и чувство вины, которое я испытывал ранее, усилилось.

— Нет, Эрн… Она пришла попросить…

— Мне нужно, чтобы вы расследовали одно дельце, — пришла мне на выручку. Луиза.

Ага, теперь Эрни выслушает свою бывшую жену, внимательно и терпеливо, не пропуская ни одного слова, а затем отбросит эту идею, поскольку она обречена на провал, и мы сможем спокойно продолжить заниматься проблемами Минского.

Эрни вышел из-за своего стола. Каждый шаг он делал медленно, осознанно.

— Если мы можем чем-то помочь.

Со своего места я видел, как раздуваются его ноздри, он пытается уловить ее запах, столь любимый им аромат.

— Руперт присоединился к какому-то культу, — Луиза сразу перешла к сути. — Я хочу, чтобы вы нашли его и, если он не захочет вернуться домой по доброй воле, похитили его.