Смерть на рассвете - Деон Мейер Страница 7

— И все-таки у привидений не бывает черных глаз, — сказал О'Грейди, переключаясь на конфету. — Ты что мне, взятку принес?

— Можно и так сказать.

Толстяк сорвал с упаковки целлофановую обертку.

— Где ты пропадал? Знаешь, мы даже перестали говорить о тебе.

— Какое-то время был в Гаутенге, — на ходу сочинил ван Герден.

— В полиции?

— Нет.

— Подожди, сейчас позову ребят. А с глазом что?

Ван Герден небрежно отмахнулся:

— Так, несчастный случай. Тони, мне нужна твоя помощь. — Ему не терпелось поскорее закончить светскую болтовню.

О'Грейди откусил кусок и заработал челюстями.

— Уж ты умеешь добиваться своего!

— Ты вел дело Смита. В прошлом году, в сентябре. Йоханнес Якобус Смит. Убит в собственном доме. У него там еще большой встроенный сейф.

— Значит, ты теперь частный сыщик!

— Что-то вроде того.

— Господи, ван Герден, ведь это не жизнь! Почему не вернешься?

Ван Герден глубоко вздохнул, стараясь подавить всплывшие неизвестно откуда страх и злость.

— Помнишь то дело?

О'Грейди прищурился и смерил его пристальным взглядом, не переставая жевать. А он совсем не изменился, подумал ван Герден. Не похудел, но и не потолстел. Все тот же толстяк полицейский, который прячет острый как бритва ум за общительным характером и грузным телом.

— И в чем тут твой интерес?

— Его любовница ищет завещание, которое было в сейфе.

— И ты должен его найти?

— Да.

О'Грейди покачал головой:

— Надо же! Частный сыскарь. Черт! А ведь раньше ты был орел!

Ван Герден снова глубоко вздохнул.

— Завещание, — напомнил он.

О'Грейди снова посмотрел ему в глаза:

— Ну да. Завещание. — Толстяк положил лакомство на стол. — Знаешь, вот именно завещание нас особенно не волновало. — Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе. — Завещание, будь оно неладно! Сначала-то я решил, что любовница его и прикончила. Или наняла кого-нибудь. Все так замечательно сходилось. У Смита не было ни друзей, ни деловых партнеров, ни наемных работников. А они ворвались в дом, пытали его до тех пор, пока он не выдал им комбинацию кодового замка, обчистили сейф и убили его. Больше ничего не взяли. Там явно поработал кто-то из своих. А своих у Смита, кроме нее, никого не было. По крайней мере, так она утверждает.

— Его пытали?

— Прижигали паяльной лампой. Руки, плечи, грудь, яйца — извини за грубость. Это его и доконало.

— Любовница в курсе?

— Мы ничего не говорили ни ей, ни журналистам. Я все скрыл, надеялся, вдруг она расколется.

— Нуга, она говорит, что знала комбинацию.

— Пытать его могли для отвода глаз. Чтобы отвести от нее подозрения.

— А орудие убийства?

— Тут еще одна странность. По данным баллистической экспертизы, его застрелили из винтовки М-16. Основное стрелковое оружие янки. У нас ведь не часто попадаются такие, верно?

Ван Герден медленно покачал головой.

— Всего один выстрел?

— Ага. В затылок. Вроде как контрольный выстрел у профессиональных киллеров.

— Потому что он видел грабителей? Или знал?

— Все может быть. Но возможно, его застрелили просто так, ради забавы.

— Как по-твоему, их было много?

— Этого мы не знаем. Они не оставили ни отпечатков пальцев внутри, ни следов снаружи. И соседи никого не видели. Но Смит был мужчина неслабый, в хорошей форме. Так что, наверное, к нему вломился не один человек.

— Что показало вскрытие?

О'Грейди наклонился вперед и снова придвинул к себе нугу.

— Ни хрена. Ни отпечатков, ни волос, ни волокон. Только один гребаный клочок бумаги. В сейфе. Нашли клочок бумаги размером с два спичечных коробка. Умные мальчики из Претории заявили: мол, это обрывок банковской обертки. Ну, знаешь, в такие заворачивают пачки денег. Например, десять тысяч купюрами по пятьдесят…

Ван Герден удивленно поднял брови.

— Но вот что интересно. Они обследовали химический состав бумаги и всякую такую дрянь и заявили: они уверены, что в нее заворачивали доллары. Американские доллары.

— Дьявол, — сказал ван Герден.

— Вот и я про то же. В общем, дальше — больше. Для начала у меня, кроме того обрывка, ничего не было, и я как следует нажал на Преторию через полковника. В отделе судмедэкспертизы есть эксперт по деньгам. Фамилия его, кажется, Классен. Порылся он в своих книжках, посмотрел в микроскоп, вернулся и сказал: судя по бумаге, те деньги были старые. Американцы так больше свои доллары не заворачивают. А раньше заворачивали. В семидесятых и начале восьмидесятых.

Ван Герден задумался, переваривая информацию.

— А ты спрашивал Вилну ван Ас о долларах?

— Да. И получил обычный ответ. Она ничего не знает. Никогда не принимала доллары в качестве платы за свою долбаную мебель, никогда не расплачивалась долларами. Даже не знает, как выглядит долларовая купюра, мать ее! Я что хочу сказать: баба прожила с покойным больше десяти лет, а все равно что те три обезьяны — не вижу, не слышу, не скажу ничего плохого. А ее адвокатша, секс-бомба, набрасывается на меня, как борец сумо, всякий раз, как я осмеливаюсь о чем-то впрямую спросить ее клиентку. — О'Грейди рассеянно откусил еще кусок нуги и снова развалился на стуле.

— И американских клиентов, и друзей она тоже никаких не знает, — произнес ван Герден просто так, на всякий случай. Ответ он знал заранее.

Толстяк ответил с набитым ртом; ему с трудом удалось выговорить фразу членораздельно:

— Ни одного. То есть если взять вместе ружьецо и доллары, тогда все имеет смысл; значит, тут наверняка замешаны янки.

— Ее адвокат уверяет, что она невиновна.

— Значит, ее адвокатша — твоя новая работодательница?

— Временно.

— Ты ее хотя бы в постель затащи. Потому что от нее, кроме секса, скорее всего, ничего не получишь. Тупик. То есть непонятно, какой у этой Вилны ван Ас мотив, мать его! Без завещания она ведь ничего не получит.

— Если только она не договорилась, что отдаст половину добычи. Через годик-другой, когда о деле подзабудут.

— Может быть…

— А кроме нее других подозреваемых не было?

— Нет. Не было.

Ван Герден понял, что пора унижаться и клянчить.

— Нуга, мне очень нужно взглянуть на дело.