Чумной остров - Мари Хермансон Страница 7

— Хотите сказать, что именно вы пошили пиджак? — спросил Нильс.

Закройщик посмотрел на него удивленно и обиженно.

— А кто же еще? Отца моего уже нет в живых. Уж не думаете ли вы, что кто-то другой в городе способен на такую работу? Ясно, что я.

— А вы не помните, кто был заказчиком?

— Если мне память не изменяет, это был директор Викторссон.

Стараясь как можно меньше прикасаться к вещам, закройщик осмотрел остальную одежду. Подцепил шелковый сиреневый шарф двумя пальцами, как пинцетом, и внимательно осмотрел, а затем, грустно вздохнув, дал ему упасть в кучу одежды.

— Да, это был он.

— Викторссон? — заинтересованно переспросил Нильс. — А как его имя?

— Мы не обращаемся к клиентам по имени, используем лишь титул и фамилию.

— Но, может быть, у вас есть его адрес или номер телефона?

— В этом не было нужды — директор Викторссон сам приходил сюда и забирал одежду.

— А что-нибудь еще вы о нем знаете? Например, директором какого предприятия он был? В какой отрасли? — продолжал Нильс.

Закройщик на секунду задумался и покачал головой.

— Нет, не знаю. Насколько мне известно, он был бизнесмен, селф-мейд-мэн. Похоже, богатый… Значит, он умер? В реке Севеон? Как печально… Он так следил за тем, чтобы выглядеть прилично! Всегда хотел самое лучшее. По моей рекомендации отдавал стирать рубашки в фирму «Нимбус» — единственную прачечную, которой можно доверять, когда речь идет о рубашках такого качества. Хотя, — добавил закройщик со скорбью во взгляде, — такое уже никак не отчистишь.

— Большое спасибо за помощь, — поблагодарил Нильс, снова укладывая одежду в сверток.

— О, не столь уж многим я смог помочь, — с сожалением ответил закройщик. — Но вот это пальто, что на вас, — глаза его вдруг зажглись, — вот тут я точно мог бы вам помочь. Мы получили отличные габардиновые плащи именно такого типа. Я мог бы показать вам несколько…

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Нильс, — но, боюсь, они не для моего кошелька.

— Понимаю, понимаю, — согласился закройщик. — Но вот с этой шляпой на вас, — он сделал изящный жест в сторону его головного убора, — ваше пальто не кажется таким уж поношенным. Коричневый цвет вам идет.

* * *

Косматый белый пес со сложенной рубашкой в пасти украшал вывеску прачечной «Нимбус» с надписью «Сотни, нет — тысячи — клиентов довольны нашей стиркой и глажкой. Выбирая «Нимбус», вы получаете потрясающий результат!» Фирма явно нанимала рекламное бюро. И результат был действительно потрясающий.

Едва Нильс успел сформулировать свой вопрос, как расторопная приемщица начала листать книгу записей клиентов, одновременно отдавая указания в сторону внутренних помещений, скрытых паром, и принимая заказ клиента по телефону. Прижимая трубку телефона к уху, она что-то быстро записала на клочке бумаги и протянула Нильсу.

Вскоре тот уже катил на велосипеде по адресу, куда доставлялись рубашки директора Викторссона. Для статуса директора адрес был явно непримечательный.

На стук в дверь квартиры никто не ответил.

— Вам нужно это оставить? — спросила женщина в кофте и тапках позади него на площадке, показывая на сверток у Нильса в руках — оставить его на велосипеде полицейский не решился. — Директор Викторссон уехал по делам, — пояснила она, не дожидаясь ответа Нильса на свой вопрос. — Я могу сохранить пакет для него, это у меня он снимает квартиру.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Нильс, — но было бы лучше, если б вы отперли дверь. Я из полиции. У нас есть основания считать, что с директором Викторссоном случилось несчастье, и мне необходимо войти в его квартиру.

Ошеломленно взглянув на его полицейский значок и кивнув, квартирная хозяйка быстро сходила за ключом и впустила полицейского.

Вкус Викторссона «ко всему наилучшему», очевидно, не включал меблировку квартиры. Она была обставлена по минимуму. С хозяйкой в качестве любопытного наблюдателя Нильс провел быстрый осмотр.

В гардеробе висели несколько отлично сшитых костюмов и рубашек. Однако трусы в ящике комода оказались заношенными и с дырками по швам. В кухонном шкафчике нашлись пакет овсянки, банка селедки и несколько сухарей.

— Он ест чаще всего в ресторанах, — пояснила хозяйка, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки и безотрывно следуя взглядом за Нильсом.

— Вы сказали, деловая поездка, — произнес тот, закрывая дверцу кухонного шкафчика. — Не знаете, куда он собирался?

— Понятия не имею. Он ездит в разные города. Очень занятой человек.

— У него есть свой автомобиль?

— Разумеется, и шикарный. Обычно его паркуют во дворе. Но сейчас его там нет. Вот почему я и решила, что он в деловой поездке… А он не в автомобильную катастрофу попал?

— Нет, в катастрофу другого сорта.

— Ох, сколько всего страшного происходит… — Она вздохнула. — Это все из-за механизмов: автомобильные катастрофы, крушения поездов, несчастья с электричеством… Раньше было спокойнее.

Нильс не ответил. Он рылся в кухонных ящиках. Домашней утвари было мало. Оставив кухню, полицейский вернулся в спальню; хозяйка следовала за ним по пятам.

В выдвижном ящике прикроватной тумбочки Гуннарссон нашел пропуск на Юбилейную выставку 1923 года, приуроченную к трехсотлетию города ^[2]. Как и многие другие, Викторссон сохранил его на память. Нильс вспомнил, каким важным для него самого было юбилейное лето. Неудивительно, что входной билет был сделан в виде паспорта. Выставка существовала как отдельная страна, и оказаться там было словно оказаться за границей. Теперь все в прошлом…

Паспорт был на имя Эдварда Викторссона. На фото — молодой мужчина с целеустремленным взглядом, квадратным подбородком и непокорными кудрями, выбивавшимися из-под полей шляпы. Нильс был абсолютно уверен в том, что это тот же человек, которого он видел в поселении подбирал и в морге.

— Стильный мужчина, не правда ли? — вмешалась хозяйка из-за его плеча.

Нильс положил паспорт в карман.

— Ну не буду вас больше беспокоить. Спасибо, что впустили меня в квартиру, — произнес он, направляясь к входной двери.

— Нашли то, что искали?

— Да, достаточно для первого раза. Возможно, я появлюсь еще.

— А директор? Он не вернется?

— Нет, не думаю.

Нильс взял пакет, оставленный у двери на стуле. Хозяйка смотрела на него так, словно хотела отдать правую руку для того, чтобы узнать, что там завернуто в бумаге.

С выставочным паспортом в кармане и свертком с одеждой на багажнике Нильс покатил обратно в полицейский участок и отрапортовал комиссару Нурдфельду. Тот сразу позвонил в центральную регистратуру на улице Шепсмангатан, где все жители города были занесены на карточки по оригинальной системе. Произошел разговор с долгими паузами, пока на другом конце провода шли поиски на полках; люди спускались и поднимались по лесенкам, рылись в ящиках с карточками. Наконец комиссар получил те сведения, которые искал, и положил трубку.