Матери - Жереми Фель Страница 7

Норму обдало жаром. Ей хотелось остаться одной, пойти куда глаза глядят, провалиться сквозь землю, бросить Синди, чтобы та хоть на миг почувствовала, что это такое – остаться без матери.

Просто преподать ей урок.

Она подбежала к дочке, схватила ее за руку. И, не проронив ни слова и даже не взглянув на водителя кабриолета, повела ее к тротуару.

Случилось то, что случилось, и выставлять себя на всеобщее обозрение ей больше не хотелось.

Она подняла с земли пакеты и пошла прочь, собрав в кулак остатки достоинства, которое было ее единственной защитой.

И мир вокруг мало-помалу превратился в рыхлую, копошащуюся гадкую массу.

Норма свернула в первую же улицу справа, присела на скамейку и здесь, вдали от любопытных взглядов, наконец дала волю слезам.

Все произошло так быстро. Жизнь ее могла в мгновение ока перевернуться, пойти под откос. Она едва не потеряла дочь, которую любила больше всего на свете. Если бы это произошло, уже ничего нельзя было бы изменить.

Рядом все еще всхлипывала Синди. Норма схватила дочку за подбородок, чтобы привлечь ее внимание.

– Ты сильно напугала маму, милая, – сказала она ей, глядя прямо в глаза. – Ты хоть понимаешь, что могло случиться?

Синди чуть слышно проговорила «да», но не очень искренне, а будто для того, чтобы поскорее перевести разговор на другую тему, и Норма едва не хлестнула ее по щеке.

– Ладно. Сейчас ты отправишься на танцы, а про эту историю давай забудем, договорились?

Норма еще крепче схватила руку Синди, чтобы дочь поняла: она не шутит. Какое-то время Норма сжимала ладошку дочери, ожидая, когда та не вытерпит и вскрикнет.

Затем она ослабила хватку и запустила руку в спутанные волосы Синди.

– Чтобы порадовать меня, будь умницей всю следующую неделю. Ничего лучше для меня и быть не может, ты ведь понимаешь…

– Хорошо, мама, – сказала Синди, болтая ножками в воздухе.

Норма одним пальцем снова приподняла дочурке подбородок, и та ответила ей самой очаровательной улыбкой на свете.

В общем, они помирились. Все было забыто, страх развеялся как дым, как дурной сон.

Добравшись до машины, Норма уложила пакеты на заднее сиденье, села за руль и двинулась в сторону Вустер-драйв, на севере Эмпории, где Синди занималась танцами.

Она поставила машину напротив небольшого здания в стиле ар-деко, достала из багажника спортивную сумку с костюмом Синди и вместе с ней вошла в студию, хотя обычно провожала ее только до двери. Танцевальный зал, располагавшийся на третьем этаже, был залит мягким светом и немного напоминал Норме зал в Ноксвилле, куда она сама ходила, когда ей было десять лет. Таланта к танцам, в отличие от дочери, у нее совершенно не было, однако, ступив на вощеный паркет, она тут же вспомнила, притом удивительно отчетливо, как когда-то часами ходила на пуантах по точно такому же полу.

Синди отправилась в раздевалку, где уже переодевались ее подружки, и Норма, воспользовавшись этим, решила поговорить с их педагогом, мисс Гудж, милой, коротко стриженной женщиной лет тридцати. Она была родом из Кентукки, а в Эмпорию перебралась прошлой зимой вслед за мужем, работавшим в здешней страховой компании. Она рассыпалась в похвалах Синди, которая, по ее мнению, делала значительные успехи.

Выйдя из студии, Норма перешла улицу и направилась к озеру, находившемуся в противоположной стороне.

В парикмахерскую, в конце концов, можно сходить в другой раз. А пока она решила просто подождать Синди до конца занятий в тени раскидистого дуба, ветви которого нависали над мутной водой. Что может быть лучше, чем оказаться под сенью листвы, на островке спокойствия, где только и было возможно оправиться от недавно пережитого потрясения.

Норма легла в траву и залюбовалась небом, иссеченным тонкими полосками облаков, потом закрыла глаза, все еще испытывая тревогу, от которой пока не избавилась полностью, хотя думала, что уже заглушила ее.

Но ведь все закончилось хорошо: машина остановилась вовремя. У Синди нет ни единой царапины. Она сейчас танцует в белом трико и скоро поднимется в свете прожекторов на пьедестал почета во всей своей сияющей красе, которая ослепит судей.

Норма достала мобильный телефон и набрала номер Грэма, своего старшего сына. Включился автоответчик, и она попросила сына остаться ночью дома. Грэм чуть ли не каждый вечер зависал у своей подружки, жившей в центре Эмпории. Мальчик вырос, тут уж никуда не денешься, но она жалела о том времени, когда он принадлежал ей целиком и полностью.

Вдалеке послышалась музыка, и Норма сразу ее узнала. Затем она с удивлением заметила знакомый фургончик мороженщика с Коммершиал-стрит: он проехал вдоль озера и остановился возле телефонной будки, у тротуара напротив танцевальной студии, где занималась Синди.

Такое совпадение показалось ей почти нелепым. С чего это вдруг его занесло сюда? Может, он следил за ними? Но с какой стати? А вдруг он ждет, когда Синди выйдет после занятий и снова направится к нему через улицу?

Впрочем, нет, это, конечно же, другой фургон. Должно быть, по улицам Эмпории таких колесит целая уйма.

С того места, где лежала Норма, она не могла разглядеть мороженщика в кабине, однако, подумав об этом, вспомнила, что не обратила внимания на его лицо и в первый раз.

Во всяком случае, беда тогда чуть не случилась по ее собственной вине.

Она встала и, охваченная любопытством, направилась к фургону. К нему уже успели сбежаться ребятишки. Мороженщик выглядел лет на шестьдесят, на нем были роговые очки. Норма тотчас мысленно упрекнула себя в том, что вообразила какую-то чушь. Решив, что она покупательница, мороженщик спросил, какой вкус она предпочитает, и, застигнутая врасплох, Норма попросила ванильный рожок. Со словами благодарности он протянул ей мороженое, и она, вдруг представив, как удивится Синди, увидев ее, рассмеялась. С рожком в руках она отошла в сторонку и присела на высокий бордюр, опоясывавший озеро. Она уже сто лет не ела мороженое и почти забыла, как это вкусно.

Насладившись рожком, она выбросила обертку в урну.

И в тот самый миг, когда от сладкого привкуса лакомства у нее на нёбе осталось лишь воспоминание, она снова ощутила, как ее накрывает волна тревоги. Норма закрыла глаза и сделала медленный вдох, силясь ее прогнать.

Когда же наконец из студии вместе с подружками выплыла Синди, похожая на белую лебедушку в стае уток, и когда Норма увидела счастливое личико дочери, все ее страхи растаяли, точно снег на солнце.

И это счастливое личико улыбалось ей.