Трупный цветок - Анне Метте Ханкок Страница 7

В самом тёмном углу сада наполовину скрытые большим вишнёвым деревом сидели, сплетаясь в объятиях, главный редактор Миккельсен и молодая сексапильная брюнетка – явно не его жена.

Звук шагов Элоизы заставил его поднять глаза, и их взгляды на мгновение встретились, после чего она отвела глаза и пошла прочь из сада.

Но она знала, чтó она видела.

А он знал, что она знала.

И если сейчас её карьера была под угрозой, Миккельсен не мог не помочь ей.

– Нет, у меня больше нет вопросов, – сказал Лопата, демонстративно захлопывая свою папку. – А, подожди минутку. Источник, который дал тебе документы… Это был начальник отдела коммуникаций в Министерстве бизнеса Мартин Дюваль?

Элоиза сидела совершенно неподвижно в своем кресле.

Некое подобие улыбки изобразилось на лице Лопаты.

– Как я уже сказала, я не могу раскрыть свой источник в этом деле, – сказала Элоиза. – Я уверена, что ты, занимаясь вопросами этики в прессе, можешь понять это лучше, чем кто-либо другой.

– Ну, тогда позволь мне спросить тебя вот о чём… – Он снял очки для чтения, осторожно сложил дужки и положил очки на стол перед собой. – Каковы твои личные с ним отношения?

Элоиза открыла рот, но не произнесла ни звука. Она пристально посмотрела на Миккельсена, и, прежде чем она успела что-то сказать, он поднялся из-за стола. Глаза его были темны от гнева, а на высоком лбу выпирала вена.

– Спасибо, Лопата, достаточно. – Он практически выплевывал слова. – Личная жизнь Элоизы Кальдан не обсуждается.

Карен Огорд медленно закрыла дверь своего кабинета и повернулась к Элоизе.

– Что… вообще… это было?

– Ты имеешь в виду ту странную технику, стаккато? – Элоиза вытащила из кармана пачку жевательной резинки. – Не знаю, но, может быть, тебе стоило бы её попробовать. Звучит сильно.

Огорд подошла и тяжело опустилась в кожаное кресло, которое стояло в углу комнаты. Она обречённо опустила руки.

– Ты думаешь, это забавно? – Её тон был не раздражённым, а скорее удивлённым.

– Нет, я, слава богу, таким не занимаюсь, – сказала Элоиза, садясь напротив своего редактора. – Ну, что ты хочешь, чтобы я сказала? Я допустила ошибку, я прямо признаю это, больше этого не повторится. Так что теперь решайте, отправить ли меня ещё какую-то работу делать или отпустите уже домой.

Она положила в рот две подушечки «Стиморол» и протянула оставшуюся пачку Огорд, которая нерешительно взяла её.

– Хм… Просто мне показалось, что между тобой и Миккельсеном что-то произошло, о чём я, наверное, не должна знать.

– Это не так.

– Между тобой и Миккельсеном произошло что-то, о чём я ни в коем случае не должна знать?

– …Нет.

– Кальдан?!

– Это не так! – Элоиза подняла перед собой руки.

– Хорошо, хорошо. Так уж и быть, я тебе, пожалуй, поверю.

Карен Огорд мгновение барабанила пальцами по кофейному столику, задумчиво глядя на Элоизу. Элоиза широко улыбнулась, и она с деланым раздражением махнула на неё рукой.

– Ладно, ладно, тебе просто повезло. Так у тебя есть чем заняться сейчас или нам просто собрать группу и провести очередную редакционную встречу?

Элоиза инстинктивно подняла руку к внутреннему карману куртки, где лежало письмо.

– На самом деле я только что получила запрос, который хочу изучить получше.

– От кого?

– Пока не знаю. Мне нужно время разобраться и понять, есть ли в нём что-то стоящее.

– Хорошо, иди тогда. И не забывай держать меня в курсе, хорошо?

Когда Элоиза вернулась на своё редакторское место, Могенса Бётгера за столом не было. С противоположной стороны заходили коллеги из других отделов и занимали свои места в опенспейсе, и Элоиза чувствовала на себе их взгляды, слышала вопросы, которые они безмолвно задавали себе и друг другу:

Что она здесь делает? Разве её не отстранили? Что, чёрт возьми, произошло?

Она уселась поглубже в офисное кресло, чтобы их лица исчезли за низкой перегородкой, и набрала номер исследовательского отдела на первом этаже.

Она слушала гудки, пока, наконец, в трубке не послышался голос её любимого коллеги Мортена Мунка, разгульного человека с вечно блестящим от пота лицом.

– Какого чёрта, Кальдан, ты здесь? Я думал, что тебя арестовали.

Мунк, как всегда, говорил хрипло и задыхался, хотя ничем таким, что могло бы подорвать его сердце, он не занимался.

– Ах, ты меня знаешь, – с нежностью ответила Элоиза. – Я не могу остаться в стороне, а Миккельсен не может обойтись без меня. Кстати, а я – без тебя.

– Touché, ma chérie ^[2]. Чем обязан такой чести?

– Ты сейчас на своём месте?

– Ну а где же ещё?

– У тебя есть время поискать для меня кое-какую информацию?

– О деле Скривера? – Это прозвучало в равной степени воодушевлённо и скептически.

– Нет, с ним я закончила. Тут совсем другое. Тебе говорит о чём-нибудь имя Анна Киль?

– Ты ещё спрашиваешь! А что там с ней?

– Мне нужно всё, что ты сможешь найти. Обе статьи, которые мы опубликовали у себя в газете, посты из других СМИ, справочная информация, всё, что к ней относится.

Мунк замолчал на другом конце провода, и Элоиза услышала, как шариковая ручка скребёт по бумаге.

– О´кей, начну прямо сейчас. Я напишу тебе, когда у меня что-нибудь появится. Это не должно занять много времени.

Уже через десять минут первые документы начали приходить на почту Элоизы. Вместо того чтобы прочитать их сразу, она засунула свой ноутбук в сумку, перекинула её через плечо и вышла из редакции. Ей нужен был воздух. Нужно было поработать без чужих взглядов в спину и, что не менее важно, как следует подкрепиться.

Дождь на улице прекратился, и она не стала брать велосипед, а быстро пошла пешком мимо французского посольства к «Бистро Роял» на площади Конгенс Нюторв; в этот ресторан она обычно ходила по пятницам на ланч. Был понедельник, ну не важно. Сегодня всё было не так, как обычно.

Менеджер ресторана был спокойный и душевный человек. Он тепло поприветствовал её.

– Вот и моя любимая журналистка, – сказал он, целуя её в щеку.

Элоиза подозревала, что он никогда не читал ничего из того, что она писала, но всё равно ценила его приветливость.

– Во всяком случае, голодная журналистка, – сказала она с улыбкой.

– Вы сегодня одна или…

Он протянул два картонных меню. Последние несколько раз, когда она приходила сюда, они были вместе с Мартином. Последний раз, не далее как полторы недели назад, они провели весь вечер за барной стойкой, ели мидии и пили шардоне. В тот раз они говорили не о работе. Она несколько раз пыталась перевести разговор на Скривера, но он останавливал её.