Невидимое зло - Майкл Ридпат Страница 67

Джордж задумчиво пососал трубку.

— Был один Андрис Виссер, занимавший важный пост в министерстве финансов. Он хромал. — Сообразив что-то, он поднял брови. — Если не ошибаюсь, этот человек был протеже Нико Дидерихса. Пользовался большим влиянием, но всегда держался в тени. Сейчас он наверняка вышел в отставку. Я не слышал о нем уже несколько лет.

— Он мог быть членом «Лагербонда»?

— Мог, — подтвердил Джордж. — А второй?

— Кэролайн не помнит его имя. Она говорит, что у него была белая борода и оттопыренные уши. Я понимаю, что для опознания это описание слишком скудное.

— Но тем не менее достаточное. Это наверняка профессор Дэниел Хавенга. Он дружил с Корнелиусом и Мартой, если на то пошло. Профессор журналистики Стелленбошского университета. Человек, рекомендовавший Корнелиусу Беатрис Пинар.

— Тоже член «Лагербонда»?

— Кто знает? — ответил Джордж. — Вы говорите, что они приезжали к Корнелиусу в «Хондехук»?

— Да. Кэролайн утверждает, что ее мать была взволнована и испугана тем, что прочитала. В письме Марты говорится о странице в дневнике, озаглавленной «Операция „Дроммедарис“». Это название вам ни о чем не говорит?

Джордж покачал головой.

Оба замолчали, обдумывая полученную информацию. Кальдер взглянул на собеседника.

— Они планируют новый Малдергейт, как вам кажется?

Джордж снова затянулся, размышляя.

— Вполне возможно, — наконец сказал он. — Виссер мог организовать финансирование. Хавенга был экспертом по СМИ. «Лагербонд» был основан Дидерихсом, замешанным в первом скандале. К 1988 году он был уже давно мертв, но его протеже вполне мог продолжить дело.

— И не забывайте, что Корнелиус в то время пытался приобрести лондонскую «Гералд».

— И покупал газеты в США.

— Но если Малдергейт провалился, зачем «Лагербонду» наступать на те же грабли десять лет спустя? — засомневался Кальдер.

— К 1988 году положение в Южной Африке изменилось, — пояснил Джордж. — Государство стало гораздо более жестоким: после трех лет чрезвычайного положения правительство лучше контролировало происходящее в стране. Эсел Роди вел себя как международный плейбой: выставлял счета за номера в шикарных гостиницах и увеселительные поездки на Сейшелы. Это в не меньшей степени, чем все остальное, спровоцировало скандал. Виссер и Хавенга могли извлечь уроки из его ошибок. Если «Лагербонд» был создан как тайная структура внутри истеблишмента, а не правительства, то следы его деятельности обнаружить чрезвычайно трудно. Когда Роди в конце концов заговорил, он дал понять, что происходит много такого, о чем он никогда не решится рассказать. Думаю, что так и было.

— Но разве АНК не имел возможности во всем разобраться, когда пришел к власти в 1994 году? — спросил Кальдер.

— Не факт, — ответил Джордж. — Истеблишмент безопасности очень умело заметал все следы. Некоторые данные получили огласку благодаря Комиссии по восстановлению правды и примирению несколько лет спустя. Например, тогда впервые узнали о существовании целого Управления по тайным сборам. Но это лишь верхушка айсберга, многое так и осталось в тени. Ходили слухи, что Дидерихсу удалось утаить значительные средства от продажи слитков золота в Швейцарии. В восьмидесятые годы военный бюджет был раздут до миллиардов долларов. В соответствии с Законом о специальном военном счете, эти данные были засекречены от общественного контроля, что позволило делать тайные закупки у таких стран, как Израиль и Пакистан. И что мешает использовать эти деньги для приобретения зарубежных изданий?

— Значит, «Лагербонд» существует до сих пор?

— В этом-то вся и прелесть, — оживился Джордж. — К тому времени многие африканеры уже осознали, что дни апартеида были сочтены. Но поскольку «Лагербонд» не являлся правительственной структурой, он мог продолжать свою деятельность и после падения режима. — Джордж глубоко затянулся, выпустил дым и нахмурился. — Я понимаю, почему Корнелиус был для них идеальным кандидатом, чтобы оказать поддержку. Он единственный южноафриканский газетный магнат с зарубежными активами. Но я не понимаю, с чего они взяли, будто он их послушается. Он всегда был активным противником, а не сторонником апартеида.

— У меня создалось впечатление, что он пересмотрел свои взгляды и изменил отношение к Южной Африке, — заметил Кальдер. — А если Беатрис Пинар ему действительно подсунул «Лагербонд», то она могла убедить его сотрудничать.

Джордж покачал головой:

— Вы правы, он менялся. И хотя мне не нравились эти изменения, но я не верю, что он мог взять у них деньги. Наверное, они хотели, чтобы его газеты каким-то образом смягчали представление об апартеиде в мире, но этого не было.

— А как его газеты пишут о Южной Африке? — поинтересовался Кальдер.

— Объективно, насколько я могу судить. Я не заметил никакой предвзятости. Мне не кажется, что он проявляет особый интерес к этой теме. Если бы его финансировал «Лагербонд», то там было бы полно статей, критикующих АНК.

— Вы знали, что Корнелиус подал заявку на покупку «Таймс»? Интересно, участвуют ли в этом деньги «Лагербонда»?

— Для них это была бы настоящая победа.

— Причем недешевая. Я читал, что речь идет о сумме, превышающей восемьсот миллионов фунтов.

— А вы знаете, где он берет деньги? — спросил Джордж.

— Обычно он обращался к заимствованиям, — ответил Кальдер, — но я могу уточнить. А вы не могли бы выяснить, где сейчас Виссер и Хавенга?

— Без проблем, это нетрудно.

— А женщина по имени Либби Вайсман?

— Либби Вайсман? А она какое имеет к этому отношение?

— Насколько мне известно, они с Мартой работали вместе в благотворительном проекте и дружили.

— Я немного знаю Либби Вайсман, — сказал Джордж. — Какое-то время она даже была членом правительства, но недолго, меньше года. Думаю, что сейчас она живет в Йоханнесбурге, найти ее будет просто. Я позвоню вам в гостиницу, когда все узнаю.

Кальдер допил виски и собрался уходить.

— А сейчас вы работаете?

— Я изредка пишу статьи и помогаю «Рейнбоу». Это газета чернокожих, очень уважаемая, но резко критикующая правительство. За последние десять лет АНК удалось сделать очень много, но сейчас у них монополия на власть. Кому-то надо указать на опасность однопартийной системы, и «Рейнбоу» занимается именно этим. Но денег, как всегда, не хватает. Ничего нового.

Кальдеру понравился Джордж Филд — толковый и хорошо знающий Южную Африку, и он решился вступить на опасную территорию — расовую политику.

— Наверное, нелегко быть белым южноафриканцем?

— Намного легче, чем черным, — ответил Джордж.

— Вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, режим апартеида был злом, но что вы могли изменить? Голосовать за оппозицию было бессмысленно, потому что у либеральной партии всегда было большинство. Вы с Корнелиусом пытались протестовать мирным способом, но ничего не вышло, и вы оба были вынуждены уехать из страны. Дочь Корнелиуса Зан принимала участие в вооруженной борьбе, но жестокая революция тоже не лучшее решение.