Хищники - Максим Шаттам Страница 64

Он смотрел на ее бледную кожу, горящие глаза, устремленные на него. Что это, гнев? Желание? Что же она чувствовала в это мгновение?

— Я знаю, что должен был поговорить с вами сегодня ночью, прежде чем это произошло между нами. Я не могу, Энн. Наши отношения не могут продолжаться, извините…

— Вы не можете или вы не готовы?

Фревен приоткрыл рот, но не нашелся, что ответить.

— Неважно, что произошло этой ночью, я не из тех женщин, которые могли бы упрекнуть вас, я уже, знаете ли, большая девочка и отвечаю за свои поступки. Мы оба получили удовольствие, вот и все. Если продолжения не должно быть, что ж, никого не заставишь желать тебя. Тем не менее я хочу сказать: если это из-за меня, тут я ничего не смогу поделать, — или же это потому, что вы не готовы жить другой жизнью из-за вашей жены?

Фревену показалось, что ему нанесли удар по печени. А потом тело не смогло больше противостоять, и разум взял верх. Патти… Стена пала, и эмоции хлынули потоком, все вместе, всё смешалось, и ярость, казалось, захлестнет остальные чувства. Фревен стиснул кулаки и на мгновение опустил веки.

Его челюсти сжались.

— Простите меня, — прошептал он, вставая. — Я не могу.

Фревен все еще не спал, несмотря на поздний час. Энн не выходила у него из головы. Что же он сделал? Его не покидало неприятное ощущение, что он совершил ошибку, которой мог бы избежать. Но в чем заключалась ошибка? В том, что он переспал с Энн, или в том, что не позволил себе продолжать отношения? Одна его часть желала ее, хотела обладать ею снова. Не только ради минут сладострастия, но также из-за прикосновения ее теплой кожи, ее поддержки, чтобы больше не чувствовать себя одиноким. Ты никогда не будешь вместе с ней, твоей парой была Патти.

Он все время возвращался к одним и тем же мыслям, но не мог размышлять спокойно. Все смешалось: сексуальность, страх, вина, желание снова быть с Энн, моральный аспект. Ему не удавалось разрубить этот узел. Отодвинуть Энн в дальний уголок сознания, поместив ее среди воспоминаний. И твердо решить, что отныне будет поддерживать с ней чисто профессиональные отношения. Именно это он решил выбрать ранее, днем, но он обманывал себя. Все его существо протестовало против такой потери.

Бесконечный спор с самим собой. Надо ли было ждать, чтобы время сделало свое дело, чтобы она отдалилась под давлением злой памяти, благодаря чему двусмысленность исчезла бы сама собой? Легкое решение, принимаемое из трусости, которая вовсе не была присуща ему. Рано или поздно он заплатит за это, и не надо лгать себе. Он не мог разрешить дилемму или избавиться от нерешенных проблем, он постоянно возвращался к ним до того дня, когда гангрена от сгнивших корней вылезла наружу, еще более разрушительная, чем когда-либо.

Он не знал больше, о чем думать и что делать. Только усталость и тупик в расследовании. Даже в этом деле он не понимал, куда идти. Версию о женщине стало трудно отвергать, даже если она и не соотносилась с тем, что убийца был военнослужащим третьего взвода. И женщин было совсем немного, а еще меньше тех, кто был поблизости в момент совершения трех преступлений. Лишь горстка секретарш и несколько медсестер. И это при том, что Клаувиц и Форрел были убиты «случайным выстрелом», в отсутствие убийцы из третьего взвода. Трудно поверить.

И тем не менее…

Тихо заскрипела входная дверь.

Фревен почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Он медленно повернул голову, чтобы увидеть входящего.

Какой-то человек, закутавшийся в широкую одежду, вошел в церковь и прикрыл за собой створку двери.

Затем он направился к Фревену.