Долина костей - Майкл Грубер Страница 64

Я прожила в этом месте два года четыре месяца и за это время прочла, пожалуй, все книги в библиотеке Орни. Полное собрание сочинений Ницше и почти все, что написано о нем, включая биографии и тому подобное, много философской, экономической и политической литературы, но только не той, где пропагандировалась бы религия, благотворительность или социализм. Кроме того, значительную часть полок занимали тома по истории, особенно военной, а также разнообразные справочники и руководства, которые должны были помочь нам, когда мир рухнет, создать собственную цивилизацию на основе тех знаний, которые Орни находил полезными. Не было никаких романов, Орни считал чтение художественной литературы пустой тратой времени, и никакой поэзии, кроме одной книги под названием «Пятьсот лучших стихотворений» — какой-то парень собрал пять сотен самых, по его мнению, знаменитых стихотворных произведений, и Орни решил, что этого более чем достаточно, правда, присовокупил к ним все сочинения Шекспира. Его библиотека включала в себя множество полевых уставов и наставлений для армии США, а также прекрасную подборку пособий по пиротехнике, изменению внешности, слежке и всему прочему, необходимому начинающему террористу.

Разумеется, Орни знакомил меня со своим бизнесом. Большинство людей даже не представляют себе, сколь велик объем торговли отечественной марихуаной: в Калифорнии, например, эта сельскохозяйственная культура находится на втором месте после винограда. Как обстоит дело в Виргинии, точно не знаю, но думаю, что по чистому весу урожая конопля не уступала яблокам, что же до доходов, то округ Слэйд не выручал таких денег с тех пор, как закрылись шахты Каледонии. Выращенный нами чистый продукт шел самое меньшее по двести долларов за унцию, то есть мы имели тысячу двести восемьдесят долларов за килограмм, а поскольку отгружали от четырехсот до пятисот килограммов в месяц, то средняя месячная выручка составляла полмиллиона. Семьдесят процентов шло на зарплату и накладные расходы, а чистую прибыль Орни обращал в золото, поскольку считал, что, когда все компьютеры полетят к черту, люди вернутся к старой форме расчетов. Раз в месяц он отправлялся на Роанок, нанимал частный самолет и облетал подконтрольную ему зону. Когда золотых слитков весом в унцию набиралось достаточно, Орни закапывал их в своих владениях, поместив в глиняные сосуды емкостью по галлону каждый. Точные координаты места захоронения клада устанавливались с помощью системы спутниковой навигации, место фиксировалось на цифровой камере, и все данные заносились в его маленький, работавший от солнечных батарей ноутбук «Аргонавт». Эту часть работы я тоже освоила.

Уроки бизнеса оставляли мне достаточно свободного времени, так что, когда мне надоедало читать, я гуляла по окрестностям с картой и путеводителем, изучая ландшафт и флору, иногда с Орни, который знал тут все как свои пять пальцев, иногда одна. На скалистом кряже они воздвигли сторожевую башню, и мы порой поднимались туда, чтобы обозреть наши восемь сотен акров. Сверху открывался прекрасный вид на раскинутое одеяло лесов, зеленый цвет крон которых сменялся на золотистый, проплешины, оставшиеся в тех местах, где угольные компании срыли вершины гор, и приорат Святой Екатерины — кучку серо-голубых домишек, прилепившихся к другому холму, отделенному от Бейлис Ноб ущельем Крикенден. Орни как-то сказал, что, когда придет время, мы, может быть, разграбим обитель подобно викингам. Именно тогда, в мою первую проведенную там осень, я увидела снег и, стоя на холодном ветру, оценила тепло чьих-то объятий.

Прошу прощения, вас не интересуют мои восторги, хотя это тот самый случай, когда у зла имелся целый мешок первостатейных соблазнов. Вовсе не так, как в фильмах ужасов, где у очевидного дьявола всегда гадкие желтые глаза, с пальцев срываются языки пламени и он силой взгляда швыряет людей о стены: нет, на самом деле Сатана постоянно выказывает желание позаботиться о вашем комфорте. Это как раз Бог заставляет человека ежиться от страха, прятать лицо, испытывать муки, и именно Он ставит препоны, хотя мне в ту пору это, конечно, было невдомек. А вы не знаете этого и теперь, но, как я уповаю, узнаете.

Что еще? По выходным, в конце рабочей недели, мы разделялись на две команды и играли в пейнтбол, а иногда в беглецов и следопытов: маленькая группа из трех или четырех человек старалась пробраться на какой-нибудь объект или уйти от погони, а остальные их ловили. Мы постоянно менялись ролями и командовали по очереди. Поскольку большинство местных парней и некоторые из женщин имели опыт военной службы, да и вообще поднаторели в таких играх, поначалу меня убивали или очень быстро ловили, а в роли командира я особого успеха так и не добилась, что, учитывая последующие события, довольно странно. Кроме того, мы много стреляли из пистолетов, винтовок, пулеметов и базук. Мне пришлось освоить даже шестидесятимиллиметровую мортиру и изрядно попрактиковаться в установке мин-ловушек и подрывном деле. На случай полицейского рейда Орни напичкал всю округу взрывчаткой, с тем чтобы завалить штольни тоннами камней и не дать никому добраться до наркоты. Мы испытывали эти заряды в неиспользуемых туннелях: в горном деле взрывы дело обычное, так что на такого рода шум никто не обращает внимания.

Мне нравилось приводить в действие взрывное устройство: в тот миг, когда происходит взрыв, все тело пронизывает острое возбуждение. Орни говорил, что я просто прирожденный подрывник.

Ну а Скитера Сонненборга я встретила лишь спустя год, точнее говоря, 10 октября 1989 года, потому что он был в отъезде в каком-то дальнем уголке земного шара, хотя все это время я много слышала о нем от Орни и всех остальных.

«Старина Скитер, а! Помнишь, как он промчался на мотоцикле сквозь свадебную толпу в Вунтауне? Вот была славная гонка? А как он напился и привез к себе какую-то девчонку, забыв, что дома его ждет другая, которой он только что предложил выйти за него замуж?»

В то утро я лежала рядом с Орни и собиралась либо встать, либо трахнуться с ним снова, когда мы услышали, как скрипит гравий, тарахтит мотор «харлей-дэвидсона», и тут Орни, широко улыбнувшись, сказал: «Черт побери, да это Скитер вернулся». Мы выбрались из постели, и я как раз озиралась, ища, что на себя накинуть, когда от сильного пинка дверь распахнулась и в проеме объявился Скитер в мотоциклетной кожанке и нацистском шлеме. Он пробежался по мне глазами, сказал: «Классные сиськи, милашка», потом прыгнул на Орни, и они стали бороться, осыпая друг друга тумаками, пока Орни не поймал его на захват и он не крикнул: «Довольно!»

Ну, в общем-то, проблема с подружками и закадычными приятелями дело обычное… В присутствии Скитера Орни как будто терял процентов двадцать своего интеллекта, хотя по правде, так Скитер, закончив частную среднюю школу Эндовера, которую сам в шутку называл школой Энди-вора, все-таки успел поучиться в Университете штата Пенсильвания, но потом бросил и в 1973 году поступил в морскую пехоту, где и познакомился с Орни. Оба не хотели упустить возможность поучаствовать в той войне. О своей семье Скитер высказывался туманно, говорил только, что папаша его плутократ и он с ним не особо водится. Мне это показалось странным, потому что такие, как Орни, крепко держались за родичей, каковы бы эти родичи ни были, но, как оказалось, на Скитера многие правила не распространялись. Он посмеивался даже над философскими идеями Орни и не считал нужным готовиться не только к концу света, но, строго говоря, даже к послезавтрашнему дню. Во всяком случае, такое он производил впечатление, хотя на деле являлся компетентным, успешным бизнесменом, занимавшимся продажей оружия. Он жил в Келсо, Виргиния, примерно в четырнадцати милях по другую сторону хребта Самптер Ридж, где управлял фирмой под названием «Чокнутый оружейник», обороты которой не ограничивались продажей нуждающимся жителям кольтов и «ремингтонов». Скитер являлся оружейным дилером серьезного масштаба и разъезжал по всему миру, покупая и продавая свой смертоносный товар. Он был первым человеком, который заговорил со мной об Африке, но тут мне приходится прерваться, потому что у меня закончилась третья тетрадка.