Зимняя жертва - Монс Каллентофт Страница 64

Спальный вагон из Осло проследует далее через Стокгольм до Копенгагена. Неторопливый поезд с людьми, спящими и бодрствующими.

Шесть пятнадцать. Через шестнадцать минут поезд прибывает, а утро едва-едва дает о себе знать. Похоже, похолодало. Но Малин нашла в себе силы подняться: хотела увидеть, действительно ли Йоран Кальмвик приедет этим поездом, как ей сказали, и если это так, выяснить, что у него за секреты.

Она звонила охранникам фабрики «Коллинз». Они проверили свои журналы: Карл Мюрвалль находился на территории предприятия с девятнадцати пятнадцати среды до семи тридцати утра следующего дня. Работал сверхурочно над серьезным обновлением системы, которое проводилось согласно плану. Она спросила, нет ли другого выхода с территории и не мог ли он каким-нибудь образом проскочить. Но охранник отвечал в полной уверенности: «Он был на месте всю ночь. Никакого другого выхода, кроме как через главные ворота, не существует. Ограда оснащена датчиками, за которыми мы следим из своей будки. Любое повреждение заметили бы немедленно. И потом, когда мы обходили территорию, он был наверху, в серверной комнате».

Вчера Малин и Туве ужинали вместе, говорили о Маркусе. Потом смотрели фильм про розовую пантеру, и через десять минут Малин уснула.

Она представляет себе, как в эту минуту поезд проезжает по мосту через Стонгон.

«Клоетта-центр» как космический корабль по левую сторону, а трубы энергетических предприятий «Текниска веркен» тяжело пыхтят, выпуская дым, и буквы на логотипе горят красным, будто глаза на неудачной фотографии.

Поезд приближается, увеличиваясь в размерах, вот уже локомотив достиг перрона — огромный снаряд, произведение инженерной мысли.

Малин одна на станции. Она хлопает руками по своему пуховику, натягивает шапку поглубже.

«Никакой Хенриетты Кальмвик, — думает она. — Из встречающих одна я, и то потому, что охочусь за убийцей».

В поезде открывается одна-единственная дверь, через два вагона, и Малин спешит туда, чувствуя, как холодный воздух врывается в легкие. На перрон выходит один-единственный человек с двумя большими красными дорожными сумками в руках.

Обветренное лицо, тяжелое и в то же время мускулистое тело. Во всем его облике чувствуется привычка к морозу и лишениям. Синее пальто даже не застегнуто.

— Йоран Кальмвик?

— Да, а вы кто? — Мужчина смотрит удивленно.

Дверь вагона закрывается, и свисток кондуктора почти заглушает голос Малин, называющей свое имя и должность.

Когда свист смолкает и поезд покидает перрон, она быстро излагает суть дела.

— То есть вы пытались со мной связаться?

— Да, — отвечает Малин, — чтобы кое-что выяснить.

— Стало быть, вы знаете, что меня не было на платформе?

Малин кивает.

— Мы можем поговорить в моей машине, — предлагает она. — Там тепло. Я оставила мотор работать на холостом ходу.

Йоран Кальмвик соглашается. Он смотрит с облегчением и в то же время виновато. Через минуту он уже сидит рядом с ней в машине, на пассажирском сиденье. В его дыхании чувствуется сильный запах кофе и зубной пасты. Он говорит, так что у нее нет необходимости задавать вопросы.

— У меня есть женщина в Осло, уже почти десять лет. Вот уже десять лет я лгу Хенриетте, а она по-прежнему верит, будто я работаю три недели и две отдыхаю, в то время как на самом деле все наоборот. Эту лишнюю неделю я провожу в Осло, с Норой и мальчиком. Мне нравится ее сын, с ним проще, чем с Йимми. Я никогда не понимал этого парня.

«Потому что ты никогда не бываешь дома», — думает Малин.

— А оружие? У вас есть какие-нибудь мысли по поводу того, где Йимми мог взять оружие?

— Нет. Я никогда не интересовался ничем подобным.

— И вы ничего не знаете о том, что он вытворял с Бенгтом Андерссоном?

— Увы.

«Потому что ты никогда не бываешь дома», — снова думает Малин.

— Мне нужен телефон вашей женщины в Осло.

— Хенриетте обязательно знать? Я не решил, хочу ли этого. Я пытался ей рассказать, но вы же понимаете, как бывает. А теперь она может узнать…