Кровавый круг - Жером Делафосс Страница 63

— Продолжайте, прошу вас…

— Когда император Константин наконец издал указ о свободе вероисповедания, воинственные монахи и их талисман канули в лету. Однако это движение оказало влияние на следующие поколения, которые при мусульманских нашествиях вели многочисленные и жестокие восстания. Но эти мятежи были полностью подавлены и, как следствие, лишь сократили и заставили замолчать христианское население, отныне называвшееся коптским, привели его к подчинению и рабству.

— Вы хотите сказать, что Кровавый круг… исчез? — спросил Натан.

— Не совсем так, он существовал, но в иной форме. Это стало чем-то вроде проклятия, пророчества. Так же, как «Апокалипсис» Иоанна Богослова, он сулил смерть тем, кто покушался на жизнь египетских христиан. Преследования вскоре возобновились, и легенда обрела утраченное значение. Самый древний след Круга в его пророческой форме восходит к царствованию фатимидского деспота, калифа Аль-Хакима би Амр Аллаха. Один из самых жестоких средневековых мусульманских правителей, который обрушил на коптов волну преследований, отмеченных печатью сумасшествия. Убийства, разрушение церквей, конфискация ценностей… он также вынуждал христиан одеваться в черное и носить на шее крест весом в несколько фунтов. Но вскоре калиф и многие из тех, кто участвовал в насильственных действиях, погибли от неизвестной болезни. Копты уже были известны как волшебники, и их обвинили в том, что они обратились к ангелам. Но кого наказывать? Пришлось бы истребить целый народ… страх божественного мщения уже поселился в умах людей. Никто не был признан виновным, христиане казались отныне защищенными своей легендой…

— А в истории есть факты, подобные этому?

— Очень часто сразу же после убийства коптов погибали мусульмане.

— А в наше время? — спросил Натан.

— Еще недавно были отмечены неожиданные странные смерти вследствие столкновений между христианами и мусульманами, но напоминаю, что мы говорим о легенде, и я думаю, что речь здесь идет о простых совпадениях.

— Легенда, которой вы, кажется, опасаетесь…

— Я боюсь не столько легенды, сколько тех, кто ее поддерживает.

— Можете рассказать об этих событиях?

— Все действительно возобновилось в 1980 году при Садате и при Мубараке, с началом воинственного интегризма мусульманских фундаменталистов. Мир с Израилем, безнадежный экономический кризис, в чем, по мнению экстремистов, виноваты мы сами, дали повод новым всплескам насилия. В последние двадцать лет проклятие много раз напоминало о себе.

— При каких обстоятельствах?

— Последнее случилось в 2000 году. Массовые убийства Аль Кошера стали причиной смерти сорока человек, потом две волны лихорадки одна за другой унесли жизни примерно трехсот местных мусульман. Все эти кончины тайно были приписаны проклятию.

— Вы не находите эти совпадения… любопытными?

— Было много других столкновений, и за ними не происходило ничего подобного, молодой человек.

— Однако они имели место…

— Александрия — это граница, наше сознание очень сильно отличается от западной мысли. Как я уже говорил, в нашей общине до сих пор живы суеверия, и мусульмане очень подвержены их влиянию. Я думаю, что некоторые копты хотят верить или скорее заставить поверить в реальность пророчества Круга с тем, чтобы держать в страхе сторонников интегризма, чтобы они прекратили свои преступления. Я не сторонник этого решения, которое только разжигает ненависть и насилие. В моем понимании, спасительным может быть лишь настоящий диалог, где имеют место терпимость и политика примирения.

Натан внезапно поменял тему:

— Отец мой, что вы знаете о Аббасе Моркосе?

— Вы говорите об учредителе «Одной Земли»?

— Да, о нем.

— Он один из главных деятелей нашей общины.

— Вы хотите сказать, что он копт?

— Да. Это богатый и влиятельный человек, он много сделал для наших церквей и монастырей, для бедняков, я уж не говорю о его гуманитарной организации.

— Какие у него отношения с властями страны?

— Моркос всегда был близок к раисам. [57]Нассер, Садат, Мубарак всегда относились к нему с большим уважением. Его никогда не отстраняли, как других коптских деятелей. Некоторые члены нашей общины обвиняют его в сотрудничестве с мусульманами, но я полагаю, что он действует так, чтобы успешнее бороться с неравенством.

— Вы знаете, где он живет?

— Нет, он появлялся все реже и реже, а потом пропал совсем. Я не видел его уже много лет.

— Что вы знаете о его жизни? Откуда у него состояние?

— Он сделал карьеру в санитарной службе египетских армий, потом управлял фармацевтической группой «Истмед», созданной его отцом, которая производит шестьдесят процентов медикаментов, потребляемых в Египте…

— Фармацевтическая лаборатория?

— Да…

Это слова Дарвиша навели Натана на новые мысли. Бывший военный врач… Лаборатория… В мыслях Натана уже вырисовывалась ужасная смертоносная сеть с прекрасно отлаженным механизмом.

— По каким причинам вы им интересуетесь?

— Простое любопытство.

— Хорошо. Я должен вас покинуть. Вы нашли ответы, которые искали?

— Больше чем вы можете себе представить, отец мой, я бесконечно благодарен вам за то, что вы уделили мне время.

Натан попрощался со священником и пошел по лестнице, когда его окликнули.

— Молодой человек… Я не знаю ни кто вы, ни что вы ищете, но остерегаетесь теней, которые стоят на вашей дороге…

— Почему?

— Потому что среди них находится тень вашей собственной смерти.