Враг - Ли Чайлд Страница 63

– Никакого песка на днище или крови на сиденьях.

– И никакой баночки из-под йогурта на полу, – добавил я.

– Он все вымыл.

Мы направились к воротам и заперли в «хаммер» пистолет Трифонова. Затем мы вернулись обратно.

Мне не хотелось привлекать адъютанта. Я намеревался вывести Трифонова отсюда до того, как кто-нибудь поймет, что происходит. Поэтому мы прошли через кухонную дверь столовой, я нашел стюарда и попросил разыскать Трифонова и провести его через кухню под каким-нибудь предлогом. Потом мы вышли наружу и стали ждать на холоде. Через пять минут появился стюард и сказал, что Трифонова в столовой нет.

Тогда мы отправились в казарму. Наткнулись на солдата, вышедшего из душа, и он объяснил нам, где искать Трифонова. Мы прошли мимо пустой комнаты Карбона. Там было тихо, у нас сложилось впечатление, что никто туда не входил. Трифонов жил через три двери от него. Мы подошли к его комнате. Дверь была открыта. Он сидел на постели и читал книгу.

Я не знал, чего ждать. Насколько мне известно, у Болгарии нет своих войск специального назначения. Элитарные части редко встречались в армиях Варшавского договора. В Чехословакии имелась неплохая воздушно-десантная бригада, в Польше – воздушно-десантные и военно-морские дивизионы. Советский Союз мог похвастать крутыми подразделениями десантников. В остальном в Восточной Европе все вопросы решались числом. Достаточно бросить в бойню огромное количество тел, и рано или поздно вы одержите победу, если считаете две трети своих людей расходным материалом. А они считали именно так.

Так кем же был этот парень?

Части специального назначения НАТО уделяли огромное внимание отбору, подготовке и выносливости своих солдат. В них входили парни, которые могли пробежать пятьдесят миль в полной экипировке. Они могли целую неделю перемещаться в горах почти без сна и отдыха. В результате элитные войска НАТО состояли из жилистых невысоких парней, похожих на бегунов-марафонцев. Но болгарин оказался огромным. Таким же крупным, как я. Возможно, даже крупнее. Около шести футов и шести дюймов. И весил он примерно двести пятьдесят фунтов. Он брил голову. У него было большое квадратное лицо. В зависимости от освещения оно могло казаться либо слишком простым, либо весьма привлекательным. Однако сейчас лампа дневного света, горящая в его комнате, была к нему безжалостной. Он выглядел усталым. Глубоко посаженные глаза показались мне проницательными. Пожалуй, он выглядел на пару лет старше меня и ему недавно перевалило за тридцать. Я обратил внимание на огромные руки Трифонова. На нем была новенькая полевая форма без имени, звания и части.

– Встать, солдат, – сказал я.

Он аккуратно положил книгу на постель рядом с собой, не закрывая, корешком вверх, чтобы не потерять то место, на котором остановился.

Мы надели на него наручники и усадили в «хаммер» без всяких проблем. Он был большим, но вел себя спокойно. Казалось, он смирился с судьбой. Словно знал, что рано или поздно его предадут журналы, где записано его имя.

Мы благополучно довезли его до моего кабинета. Посадили на стул, сняли наручники, потом приковали правую руку Трифонова к ножке стула. При помощи второй пары наручников проделали ту же процедуру с левой рукой. У него были широкие запястья – у некоторых людей такие же щиколотки.

Саммер встала рядом с картой, глядя на булавки, словно хотела дать ему понять: «Мы все знаем».

Я уселся за письменный стол.

– Как вас зовут? – спросил я. – Для записи в протоколе.

– Трифонов, – ответил он.

У него был сильный акцент.

– Имя?

– Слави.

– Слави Трифонов, – повторил я. – Звание?

– Дома я был полковником. Теперь сержант.

– Где ваш дом?

– В Софии, – ответил он. – В Болгарии.

– Вы очень молоды для полковника.

– Я хорошо знаю свое дело.

– В чем оно состоит?

Он не ответил.

– У вас отличная машина, – заметил я.

– Благодарю вас, – ответил он. – Я всю жизнь мечтал о такой.

– Куда вы ездили на ней в ночь на четвертое января?

Он не ответил.

– В Болгарии нет частей специального назначения, – сказал я.

– Верно, таких частей нет, – подтвердил Трифонов.

– Так где же вы служили?

– В регулярной армии.

– И чем вы там занимались?

– Осуществлял связь между болгарской армией, болгарской тайной полицией и нашими друзьями советскими десантниками.

– Ваша квалификация?

– Я пять лет проходил подготовку в ГРУ.

– И что это значит?

Он улыбнулся.

– Полагаю, вы и сами знаете.

Я кивнул. Советское ГРУ (Главное разведывательное управление) являлось смесью военной полиции и отряда «Дельта». Они были крутыми ребятами, готовыми обратить свою ярость как внутрь страны, так и против ее внешних врагов.

– Почему вы оказались здесь? – спросил я.

– В Америке? Я жду.

– Чего именно?

– Окончания коммунистической оккупации моей страны. Думаю, теперь ждать осталось недолго. И тогда я вернусь. Я горжусь своей страной. Это прекрасное место, где живут красивые люди. Я националист.

– Что вы преподавали в «Дельте»?

– Вещи, которые сейчас устарели. Как защищаться против того, чему меня учили. Но это сражение уже закончено. Вы победили.

– Вы должны рассказать нам, где были в ночь на четвертого января.

Трифонов ничего не ответил.

– Почему вы бежали в США?

– Потому что я патриот, – ответил он.

– Вы стали им недавно?

– Нет, я всегда был патриотом. Но я чувствовал, что меня могут раскрыть.

– Как вам удалось сбежать?

– Через Турцию. Там я пришел на американскую базу.

– Расскажите мне о ночи четвертого января.

Он опять промолчал.

– У нас ваш пистолет, – продолжал я. – Вы поставили свою подпись, когда его брали. Вы покинули базу в одиннадцать минут одиннадцатого и вернулись в пять утра.

Он молчал.

– Вы дважды стреляли.

Он молчал.

– Почему вы вымыли свою машину?

– Потому что это красивая машина. Я мою ее дважды в неделю. Всегда. Я много лет мечтал о такой машине.

– Вы бывали в Канзасе?

– Нет.

– Что ж, теперь вы отправитесь именно туда. Вы не вернетесь домой в Софию. Вас переведут в Форт-Левенуэрт.