Маэстра. Книга 3. Ультима - Л. Хилтон Страница 6

– Что скажешь?

– А что? Казбич мертв. Думаешь, мне есть до него дело? Думаешь, следующим будешь ты? – немного помолчав, спросила я. – Так вот что это был за снайпер на пляже…

– Продолжай, – с неподдельным интересом кивнул да Сильва.

– Вы с Казбичем занимаетесь, то есть занимались, торговлей оружием, используя предметы искусства в качестве прикрытия. Казбич попытался нагреть Ермолова на крупную сумму, и теперь Казбич мертв. Вопрос только в том… – Я осеклась, вспоминая ту кучку мусора, которую долго раскладывала, сидя в одиночестве. – Но зачем Казбичу деньги Ермолова? Потому что он оказался в долгах. И кредиторы стали терять терпение. А теперь выплачивать долг придется тебе.

– Умница!

Ужасно глупо, но я вдруг почувствовала себя прилежной ученицей, которая только что ответила урок на «отлично». Почему мне вообще приятно оттого, что да Сильва меня хвалит? У меня что, начался Стокгольмский синдром после пребывания в заложниках?

– Но кому же я должен? – спросил он. – Ну, если допустить, что в остальном ты права. Как думаешь, кто прислал мне эти фотографии?

– А почему меня должно это интересовать?

– Потому что это Дежан Разнатович.

– Ах вот оно что…

Разнатович – торговец оружием, редкий мерзавец. Я выследила его в Белграде и думала, что в общем-то мы прекрасно пообщались у него в кабинете, но, судя по тому парню с пушкой на пляже, видимо, он не был склонен к сантиментам даже после самого великолепного секса на свете.

– Значит, Разнатович послал за тобой нашего знакомого с винтовкой? Нет Казбича – нет денег?

– И да, и нет, – пожал плечами да Сильва. – Да, у нас с господином Разнатовичем возникло некоторое непонимание. Скажем так, мне срочно понадобилось встретиться с тобой в Венеции.

– Не такое уж и срочное дело, раз ты держал меня на диете panino ^[2] три дня.

– Мне очень жаль. Но мне нужно было, чтобы ты осталась в живых.

– В живых?

– Ну, вся эта история с Разнатовичем… Потом все поймешь. Сейчас все наладилось. А теперь заткнись, будь добра, – сказал он на этот раз не грубо и предложил сигарету.

Я была готова убить за одну затяжку, но сигарету не взяла – ненавижу, когда в машине пахнет куревом, сразу вспоминаю о матери.

Дорога шла вдоль побережья, справа над морем светило солнце, слева тянулись бесконечные ряды пустых апартаментов для туристов и закрытых дисконт-центров. Лучи солнца отражались от воды, делая воздух слегка серебристым. Я жадно вдыхала морской воздух, наслаждаясь прохладой и ветерком, касавшимся моего чисто умытого лица. В целом мне было, можно сказать, неплохо. Всего несколько дней назад я думала, что мое заключение продлится намного дольше пары-тройки дней, к тому же прошло целых трое суток, а никто ни разу не попытался меня застрелить. Да, допустим: я безработная, бездомная и сижу в наручниках, но это означает лишь одно: хуже точно не будет! Как все-таки важно уметь мыслить позитивно!

Миновав Сидерно, мы проехали еще минут сорок. Каждые несколько сот метров нам попадались женщины, по одной или компаниями по две-три, стоящие на обочине. Почти все были африканки, в основном молодые, все как на подбор в ярких, обтягивающих мини-платьях или коротких шортиках и топах, несмотря на прохладный декабрь. Некоторые сидели на пластмассовых стульях, курили, болтали или пялились в телефон, другие покачивали бедрами и позировали для проезжающих мимо автомобилей, глядя в никуда. На одной девочке была красная атласная микро-юбка с оторочкой из белого искусственного меха и шапка Санта-Клауса.

– А откуда их столько?

Заморские проститутки – привычная картина на окраинах большинства итальянских городов, но я никогда не видела их в таком количестве.

– Дальше по шоссе есть лагерь, в Капо-Риццуто.

Значит, все эти женщины – беженки. Приехали просить политического убежища. Да Сильва сбросил скорость и съехал на аварийную полосу.

– Выходи!

– Не уверена, что у меня правильный наряд для таких дел.

– Садись назад. Ты же арестована, забыла? Говорить ничего не надо.

Убрав пистолет в кобуру, он помог мне перебраться на заднее сиденье. Мы снова выехали на шоссе и через некоторое время добрались до ворот, которые охраняли двое полицейских в форме финансовой полиции. Они отдали честь, открыли ворота, и мы въехали на территорию, бо́льшую часть которой занимали коричневые офисные здания и взлетная полоса с потрепанным ветроуказателем. Там нас ожидал синий полицейский вертолет, и как только мы въехали на территорию, лопасти винта тут же начали вращаться. Кто-то из офицеров подбежал к машине, открыл да Сильве дверь, и они вдвоем посадили меня рядом с пилотом, который даже не посмотрел в мою сторону. Второй офицер надел на меня страховочные ремни, снял с меня наручники, и только после этого рядом со мной сел да Сильва. Офицер раздал всем наушники, а потом вручил пилоту и да Сильве какие-то бумаги, те расписались, и мы поднялись в воздух.

Мне хватило ума не задавать да Сильве вопросов о том, куда мы направляемся, хотя наушники были подключены к системе голосовой связи. Они с пилотом говорили, не обращая на меня внимания, но я слышала только приглушенное гудение двигателя. Мы летели над невысокими холмами вдоль линии побережья, потом вертолет набрал высоту и полетел над морем. Пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, крутившихся у меня в голове, я старалась думать о чем-то веселом. Например, о моей подруге Карлотте, охотнице за женихами, которой наконец-то удалось отхватить престарелого миллиардера. Несколько раз Карлотта давала мне советы, на поверку оказавшиеся очень дельными, к примеру – всегда летать исключительно на частных самолетах.

Часов у меня не было, но, по ощущениям, полет длился около трех часов. Одна промежуточная посадка, кажется, на военной базе: там меня выгрузили из вертолета, надели наручники и отвели в туалет в сопровождении самодовольного молодого офицера. Он дожидался меня прямо у дверей кабинки, а потом, пока вертолет заправляли топливом, дал мне бутылку воды, которую я с наслаждением выпила. Поднявшись в воздух, мы какое-то время двигались на север вдоль линии побережья, а затем снова полетели над открытым морем, потом опять вернулись к материку, и пилот заговорил по радиосвязи, запрашивая посадку. Мы летели низко, над многоквартирными домами, балконами и спутниковыми антеннами, напоминавшими безумные дизайнерские шляпы, и в конце концов приземлились на крыше, помеченной огромной белой буквой «H». Несколько человек в форме подбежали к вертолету, сильно пригибаясь, потому что лопасти винта все еще вращались довольно быстро. Да Сильва помог мне выйти и надел наручники, как только мои ноги коснулись земли. Опустив голову, я вошла в какое-то здание, спустилась на один пролет вниз, где видавший виды, обшитый алюминием лифт доставил нас в подземный гараж; там уже ждал неприметный черный «БМВ» с водителем. Всю дорогу да Сильва молчал, а когда мы вместе сели на заднее сиденье, заговорил по-английски: