Крокодилий сторож - Катрине Энгберг Страница 6

– На втором этаже обнаружили труп. – Она откашлялась. – Девушка. Они еще не знают, кто. Но выглядит все очень серьезно. Похоже на преступление. – Ее голос охрип. – А Грегерс – в Королевской больнице с инсультом, или что там у него. Как будто весь мир сегодня обрушился.

Кристофер почесывал брюхо Доксы, потупив взгляд. Другой на его месте вскрикнул бы от ужаса, начал докучать расспросами и выказывать потрясение. Но не Кристофер. – Чем я могу помочь?

Сердце Эстер наполнилось благодарностью, и переносить свалившиеся на нее проблемы стало гораздо легче. Она была не одинока.

– Нужно выгулять собак. И еще – не приготовишь нам чего-нибудь поесть?

– Хорошо, пойду прогуляюсь с собачками, и обед за мной. Может, рыбы купить? Посмотрю, что там есть на Фредериксборггеде. – Эстер кое-чему научила его на кухне, и постепенно Кристофер превратился в искусного домашнего повара.

– Спасибо, дорогой, возьми денег из кошелька в коридоре, ты знаешь, где он лежит.

Эстер откинула голову на спинку кресла и попыталась расслабиться с помощью дыхательных упражнений. Не странно ли, что он не стал ничего спрашивать?

Прекрати! – прошептала она сама себе. – Тебе везде мерещатся привидения, старая дура!

Кристофер заглянул в гостиную.

– Ты что-то сказала?

Она подняла голову и увидела его бледное лицо под серым капюшоном толстовки.

– Я очень сожалею о случившемся. Надеюсь, что не все так плохо, как сейчас кажется, – тихо произнес он, бережно выпихнул собак в коридор и открыл дверь. Эстер услышала незнакомый голос.

– Здесь проживает хозяйка дома?

Эстер выпрямилась и повернулась к прихожей. Кристофер стоял между тявкающих мопсов, уставившись на одетого в белый комбинезон мужчину в дверях.

– Да, это я.

Эстер с трудом встала из глубокого кресла и прошла к входной двери, чтобы встретить незнакомца. Это был один из дактилоскопистов; утром она не раз видела, как он входит и выходит из квартиры девушек. Он доверху застегнул свой защитный костюм; красная полоса на лбу говорила о том, что еще мгновение назад на нем был капюшон.

– Мне необходимо взять у вас отпечатки пальцев. – Мужчина протиснулся мимо Кристофера и очутился в тесной прихожей.

– Конечно. Мне сказали, что кто-то за ними придет. Добрый день. Эстер ди Лауренти.

Эстер протянула ему руку. Мужчина поставил на пол тяжелый с виду портфель и ответил на рукопожатие с едва заметной улыбкой.

Наверное, собирать улики на месте преступления – непростая работа. В животе у Эстер сжалось при мысли о том, что происходило на втором этаже ее дома.

– Как это делается? Что нам понадобится?

– Стол и ваши ладони, вот и все. Это займет не больше минуты.

Эстер закатала рукава и указала на рабочий стол. К своему удивлению, она обнаружила, что Кристофер по-прежнему с мрачным видом стоит в дверях. Она замерла и тепло улыбнулась ему. Он явно был потрясен не меньше ее.

Она вскакивает на велосипед и мчится по центру города. Это старенький дамский «Ралей», купленный на полицейском аукционе, да в Копенгагене никто и не ездит на новых велосипедах. Она летит по узеньким улицам навстречу одностороннему движению и наслаждается ветром, от которого щиплет в носу и глазах. Остановиться и купить дорогущий круассан в маленьком кафе, всегда переполненном горожанами с непременными одноразовыми стаканчиками кофе в руках. Бариста долго игнорирует ее, хотя ничего, кроме переполненной раковины, не мешает ему обслужить девушку. Она в раздражении принимает решение уйти, но все-таки остается и ждет.

В городе, где она выросла, нет ни одного кафе, не считая гриля на железнодорожных станциях DSB и пары кофейных столиков в мебельном магазине на центральной улице. С тяжелым сердцем она вспоминает бесконечно тянущиеся вечера с вечной темнотой и скукой. Массивные деревянные двери, всегда плотно закрытые, чтобы не дуло, и вымученные разговоры родителей за гратеном из брокколи. Мать все время болела и очень рано умерла. Ощущение хрупкости было обязательной составляющей их дома, оно присутствовало в бытии столь же конкретно, как большой угловой диван, на котором никогда не сидели гости. Хрупкость и болезнь.

Прохладные летние вечера в тонкой джинсовке и беспокойные метания между заправкой и футбольным полем. Словно шаги могли их куда-то привести. Словно польская водка, которую наливали в банки из-под колы и потягивали через соломку, могла заполнить их существо. Они слонялись по улицам, не она одна была такой; никто не хотел оставаться дома. Они тусовались на остановке и смотрели на проезжающие автобусы. Такой мелкий городок не мог рассчитывать даже на мало-мальски приличный поезд-спаситель. Молодежь была вынуждена связывать свои упования с изношенными рейсовыми автобусами, идущими на Хольстебро.

Она берет свой кофе, прижимает бумажный пакет к рулю и вновь вскакивает на велосипед.