Ложный рассвет - Том Лоу Страница 6

Надо было глотнуть свежего воздуха. Я бросил сотовый на диван и через прозрачные раздвижные двери вышел в кокпит. Оттуда по лестнице поднялся к флайбриджу. Это было мое самое любимое место на борту. Я открыл фонарь, впустив на мостик прибрежный ветер. Сел в капитанское кресло, разок крутанулся в нем и, положив ноги на панель управления, принялся потягивать пиво. Еще часок, и солнце зайдет за горизонт, тьма опустится на болота лимана. В воздухе над бухтой плавно скользило с полдюжины бурых пеликанов.

Я прижал холодную бутылку к левому виску. Алкоголь и таблетки на пару уняли боль, и от нее остались только воспоминания. Я посмотрел на гавань и вдаль – на широкий Береговой канал, вспомнил последний раз, когда выходил в море с Шерри. Закрыв глаза, даже вызвал в уме ее голос.

– Эй, Шон! Есть минутка? – окликнул меня Дэйв Коллинз, поливая из шланга кормовую платформу своей яхты.

– Да, в чем дело?

Дэйв был не из тех непосед, что мечтают о кругосветном плавании под парусами. До того как выйти на пенсию, он работал на нефтяные компании в Саудовской Аравии, Судане и Израиле. Кадровиком, как он сам говорил, специалистом по подбору персонала. У него было две дочери и внук, что жили в Мичигане. «Гибралтар», его лодка – сорокадвухфутовый тральщик, – стоял в нескольких пирсах от «Юпитера».

Дэйв перекрыл воду и убрал шланг. Ему было слегка за шестьдесят. Седовласый, он, несмотря на пристрастие к темным сортам пива, так и не обзавелся животиком. Как и я, он жил один – правда, жену потерял после развода.

Дождавшись, пока Дэйв зайдет в кокпит, я предложил:

– Бери пиво и поднимайся ко мне.

Заглянув в холодильник, он громко присвистнул. Затем, держа в руке бутылку, взбежал на мостик с прытью человека вдвое моложе себя.

– Тебя тут спрашивали.

– Да? Кто?

– Детектив. Назвался Слейтером.

– Чего хотел?

Пригубив пиво, Дэйв спросил:

– Шон, у тебя неприятности?

– Куда без них? – Я рассказал, как утром наткнулся на умирающую девушку.

Дэйв убрал бутылку в подстаканник.

– В новостях кое-что передавали – немного, правда: будто на берегу Сент-Джонс нашли женщину, избитую, с колотой раной. Сказали еще, что полиция допрашивает подозреваемого. Судя по тому, что к тебе наведывался детектив, этот подозреваемый – ты? Сам как думаешь, виновник – Джо Билли?

– Хотелось бы знать.

Фыркнув, Дэйв глотнул еще пива.

– Можешь повторить еще разок, что сказала тебе жертва?

– Atlacatl imix cuanmiztli.

Дэйв записал фразу на салфетке.

– Что бы это значило? – сказал он и, сложив салфетку, убрал ее в карман гавайской рубашки. – Если девушка не знает английского, то откуда она тогда?

– Внешность у нее была экзотическая, как у жителей Центральной Америки. Пока не приехали спасатели, я держал ее за руку: мозолей на ладонях нет, ногти накрашены, по губам размазана помада. Джинсы в обтяжку, желтая блузка…

– Есть соображения?

– Меня сейчас заботит, выживет ли девушка. Где ее родные? Откуда она?

– Зато детектива Слейтера интересуешь ты, Шон.

– Так что он там говорил?

– Странная у него манера беседовать, не как у тебя.

– В смысле?

– Он даже не слушал меня: ответы на вопросы знал, еще не задав их.

– И какие вопросы он задавал?

– Обыкновенные: сколько времени ты торчишь на яхте? Приводишь ли баб? Ссоришься ли с ними? В общем, пытался подогнать тебя под профиль преступника.

– И что ты ему рассказал?

– Что ты волк-одиночка, приходишь сюда в полнолуние и во время прилива. – Хихикнув, Дэйв допил остатки «Короны». – Если серьезно, то ничего я ему не сказал. А что говорить-то? Ты ведь на светлой стороне, Шон. Перегорел, но все еще добрый. Я за свою жизнь козлов навидался.

– Верю.

– Если смогу чем помочь – только спроси.

– Спасибо, Дэйв.

– Может, еще утром на завтрепаке пересечемся.

Утренний прием пищи Дэйв никогда не называл завтраком, только завтрепаком – потому что именно с утречка любил обсудить новости, потрепаться.

– Значит, встретимся в восемь, в гавайском баре, – сказал я.

Над гаванью разносился рокот дюжины «Харлеев». На гравийную парковку съезжались байкеры, выстраивались в ряд у гриль-бара: черная кожа, джинсы, хром. Они напоминали ковбоев, что привязывают лошадей у коновязи перед салуном, на закате субботним вечером.

Слышался запах дыма: жарили морского окуня в гавайском баре под крышей из сухих пальмовых ветвей. Это пристанище для туристов, лодочников, байкеров и бродяг, что умудрялись затесаться в пеструю толпу, стояло на сваях в воде.

Может, стоит заночевать на «Юпитере» и проверить, исправно ли работает помпа? И тут я вспомнил о Макс: мочевой пузырь у нее не резиновый.