Лабиринт тайных книг - Паоло Ди Реда Страница 6

Ему пришлось вернуться в Новый Орлеан: подвернулась работа. Он не хотел, но отказаться оказалось невозможно. Он был обязан сделать это для Рэя, для Робби, для Джона. [7]

Джим предпочел бы вернуться сюда один, чтобы увидеть другие места, узнать целиком этот город, увидеть Анн. Анн, которую он не забыл.

Атмосфера города на берегу озера не отпускала его, и воспоминания о пережитом здесь нередко облегчали боль. Ему хотелось бы найти Анн, но на поиски не оставалось времени — оно было только для песен, для выступлений.

Джима втолкнули в зал, словно мешок, и неожиданно он почувствовал, что тяжесть, давящая ему на плечи, сильнее обычной. Больше даже, чем когда он бывал вдребезги пьян. На какой-то миг у него подогнулись колени. Но, совершив над собой усилие, он улыбнулся и поднялся на сцену.

На мгновение замер там в темноте.

Группа начала играть, и он включился в их обычное шоу. Но чем дальше, тем сильнее Джим ощущал давление окружающего пространства, темного ангара на мысе залива Нового Орлеана. Чувствовал враждебное присутствие. Духи рабов и работорговцев, казалось, витали среди публики. Черная магия, вуду, грабежи, наркотики, убийства, кровь. Много крови должно было пролиться в этом пространстве.

Ему почудился знакомый запах — крови ягненка. Тот самый, что он ощутил впервые несколько месяцев назад. Теперь запах настолько усилился, что Джим уже не мог сосредоточиться. Исчезали из памяти слова, перед глазами, как наяву, вставал ритуал той сентябрьской ночи.

Он больше не слышал музыку, вместо нее в ушах звучала барабанная дробь. И громче всего летел над головами мотив танца змея Мойо. Джим никогда бы не подумал, что сможет вспомнить его, но в какой-то миг этот ритм буквально просверлил его мозг.

Он ухватился за стойку микрофона, чувствуя, что душа покидает его, в то время как ужас парализует каждый мускул: в темноте, среди публики бродит изголодавшийся тигр. Он ощутил абсолютную уверенность — это не галлюцинации, не какие-то видения, вызванные алкоголем; там, среди толпы, слушавшей его все более слабеющий хриплый голос, находится тигр, появившийся здесь лишь из-за него.

Когда он пришел в себя, тигр исчез, и Джим с трудом начал петь, чувствуя невыносимую усталость.

Вдруг он заметил горящие глаза, которые не отрываясь смотрели на него сначала из центра зала, потом начали приближаться. Тигр снова был там и нацелился на Джима.

Джим схватил стойку микрофона и обрушил на прыгнувшего на сцену тигра град бешеных ударов. Он отбивался изо всех сил, но тигр снова и снова возвращался, не замечая сопротивления.

Вдруг кто-то положил руку на его плечо. Тигр исчез, и Джим замер, ожидая, когда смолкнет музыка.

«Когда музыка смолкнет, выключи свет…» Джим помнил только, что менеджер после концерта проводил его до черного лимузина, держа за руку, как ребенка, которого первый раз ведут в детский сад. Посадил сзади, прежде чем остальные музыканты в молчании устроились рядом. Захлопнулись дверцы, затемненные стекла поднялись, и автомобиль медленно покатил в направлении гостиницы, куда, казалось Джиму, они никогда не доберутся. В машине, медленно ползущей во влажном тумане, повисло тяжелое молчание.

Джим посмотрел в боковое стекло, потом открыл окно, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, и волшебная ночь Нового Орлеана бросилась ему на помощь. Туман, луна, сакральная блюзовая мелодия, госпел с возгласами: «Аллилуйя», медленное убаюкивание машины несли спасительное облегчение. Джим снова видел все, как на сцене; он уже входил во вкус, когда машина, резко затормозив, остановилась перед гостиницей.

Друзья под руки вывели его наружу, взяли ключи, поднялись вместе на лифте до его третьего этажа. «Обойдешься сам?» — «О’кей, о’кей, без проблем». И они отправились на пятый этаж.

Одиночество его оказалось недолгим — он тут же обнаружил Анн, сидевшую под дверью его комнаты. Девушка напоминала маленькую птичку, а совсем не жрицу вуду, какой он увидел ее впервые. Эта непредвиденная встреча обожгла его сердце. Он снова стал Джимом, рыцарем Джимом, протянувшим руку Анн, чтобы помочь ей подняться, чтобы защитить ее.

— Я должна сказать тебе очень важную вещь, Джим. Важную для меня и для тебя.

Замолчав, она прошла в комнату.

Джим снова почувствовал радость жизни. Он был счастлив, он знал, что важен для нее, что не одинок.

Они сели рядом на кровать, и Анн прошептала ему слова, ясные и глубокие, которые сразу проникли в его сознание. Его душа снова пела, не требуя никаких усилий. Казалось, что они были вместе всегда.

Анн продолжила:

— Есть место, куда ты должен поехать, Джим, чтобы найти свою душу и там же оставить ее. Но это не конец. Только начало — в ожидании, что твоя душа сольется с частичкой меня самой.

Джим повернулся, чтобы лучше видеть Анн, лучше понять ее. Он снова чувствовал себя опустошенным. Эта ночь казалась бесконечной. И каждая частичка вселенной была направлена на него, говорила с ним, указывала дорогу.

— Есть законы, которые непостижимы для большинства из нас, Джим. Хотя они очень просты. — Голос Анн стал другим, глубоким. — Мы мелкие и незначительные создания, если не отдаемся тем силам, которые движут миром и рождают жизнь. Ту жизнь, которая есть сейчас внутри меня. Все течет и изменяется. Преобразуется и растет. Ты должен уметь распознавать эти изменения, знать, куда они повлекут тебя. Поэтому тебе нужно уехать, мой любимый.

Джим хранил молчание, потрясенный, весь во власти эмоций. Анн отличалась от всех, кого он когда-либо знал. Казалось, ей нужен не просто он, но некто больший или что-то большее.

— Здесь ты оставишь частицу себя самого, часть твоей жизни, которая сможет когда-нибудь найти тебя, вновь соединиться с тобой. Но это произойдет не сейчас. Момент еще не наступил.

Анн поцеловала его, и любовь снова соединила их. И казалось, не могло быть иначе, их встреча была предначертана в книге их жизни, свободной, глубокой, обжигающей.

Анн со счастливой улыбкой поднялась и направилась в комнату, где лежали ее вещи. Она вернулась с книгой, очень старой, в старинном переплете. Джим смотрел на все с любопытством.

— Это принадлежит моей семье. Книгу привезли в Америку более четырехсот лет назад из Франции. И сейчас ее нужно вернуть назад, в Париж.