Ангелы и Демоны - Дэн Браун Страница 6

Генерального директора ЦЕРНа Максимилиана Колера за глазаназывали кайзером. Титул этот ему присвоили больше из благоговейного ужаса,который он внушал, нежели из почтения к владыке, правившему своей вотчиной строна на колесиках. Хотя мало кто в центре знал его лично, там рассказывалимножество ужасных историй о том, как он стал калекой. Некоторые недолюбливалиего за черствость и язвительность, однако не признавать его безграничнуюпреданность чистой науке не мог никто.

Пробыв в компании Колера всего несколько минут, Лэнгдонуспел ощутить, что директор — человек, застегнутый на все пуговицы и никогоблизко к себе не подпускающий. Чтобы успеть за инвалидным креслом сэлектромотором, быстро катившимся к главному входу, ему приходилось то и делопереходить на трусцу. Такого кресла Лэнгдон еще никогда в жизни не видел — онобыло буквально напичкано электронными устройствами, включая многоканальныйтелефон, пейджинговую систему, компьютер и даже миниатюрную съемнуювидеокамеру. Этакий мобильный командный пункт кайзера Колера.

Вслед за креслом Лэнгдон через автоматически открывающиесядвери вошел в просторный вестибюль центра.

Стеклянный собор, хмыкнул про себя американец, поднимаяглаза к потолку и увидев вместо него небо.

Над его головой голубовато отсвечивала стеклянная крыша,сквозь которую послеполуденное солнце щедро лило свои лучи, разбрасывая пооблицованным белой плиткой стенам и мраморному полу геометрически правильныеузоры и придавая интерьеру вестибюля вид пышного великолепия. Воздух здесь былнастолько чист, что у Лэнгдона с непривычки даже защекотало в носу. Гулкое эхоразносило звук шагов редких ученых, с озабоченным видом направлявшихся черезвестибюль по своим делам.

— Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон.

Голос Колера звучал механически, словно прошел обработку вкомпьютере. Дикция точная и жесткая, под стать резким чертам его лица. Колерзакашлялся, вытер губы белоснежным платком и бросил на Лэнгдона пронзительныйвзгляд своих мертвенно-серых глаз. — Вас не затруднит поторопиться?

Кресло рванулось по мраморному полу. Лэнгдон поспешил за ниммимо бесчисленных коридоров, в каждом из которых кипела бурная деятельность.При их появлении ученые с изумлением и бесцеремонным любопытством разглядывалиЛэнгдона, стараясь угадать, кто он такой, чтобы заслужить честь находиться вобществе их директора.

— К своему стыду, должен признаться, что никогда неслышал о вашем центре, — предпринял Лэнгдон попытку завязать беседу.

— Ничего удивительного, — с нескрываемойхолодностью ответил Колер. — Большинство американцев отказываютсяпризнавать мировое лидерство Европы в научных исследованиях и считают еебольшой лавкой… Весьма странное суждение, если вспомнить национальнуюпринадлежность таких личностей, как Эйнштейн, Галилей и Ньютон.

Лэнгдон растерялся, не зная, как ему реагировать. Он вытащилиз кармана пиджака факс.

— А этот человек на фотографии, не могли бы вы…

— Не здесь, пожалуйста! — гневным взмахом рукиостановил его Колер. — Дайте-ка это мне.

Лэнгдон безропотно протянул ему факс и молча пошел рядом скреслом-коляской.

Колер свернул влево, и они оказались в широком коридоре,стены которого были увешаны почетными грамотами и дипломами. Среди них сразубросалась в глаза бронзовая доска необычайно больших размеров. Лэнгдон замедлилшаг и прочитал выгравированную на металле надпись:

ПРЕМИЯ АРС ЭЛЕКТРОНИКИ «За инновации в сфере культуры в эруцифровой техники» присуждена Тиму Бернерсу-Ли и Европейскому центру ядерныхисследований за изобретение Всемирной паутины