Запретное место - Сюзанна Янссон Страница 6

В девять часов в субботу она уже сидела у домика и ждала Юханнеса. На ней были рабочие брюки, непродуваемая куртка и огромные сапоги. В рюкзаке лежал термос с кофе, контейнер с обедом и оборудование для взятия проб. Юханнес прислонил велосипед к стене и направился к Натали. Он был одет в джинсы, кеды и джинсовую куртку поверх толстовки. Перехватив скептический взгляд Натали, Юханнес рассмеялся:

– Что, думаешь, не подойдет? – Потом ответил сам себе: «Ничего, и так нормально. Вперед!

– Но там довольно мокро, – возразила Натали.

– Тем приятнее будет вернуться и погреться у камина.

Юханнес нес часть вещей. Они шли той же дорогой, которой она ходила накануне. У Натали был с собой навигатор, и очень скоро они вышли к первому месту, где у нее стояли трубы. Натали достала из рюкзака шесть черных пластмассовых крышек диаметром два дециметра, с резиновыми пробками посередине.

– Смотри, – объясняла она, показывая на пробку. – Сюда я воткну иглу для забора поднимающихся из земли газов. А потом из шприцев перенесу газ в эти пробирки.

Натали открыла сумку с маленькими пробирками, уложенными ровными рядами.

– В каждом месте замеряем четыре раза: через пять, десять, пятнадцать и двадцать минут. Понятно?

– Да.

– Будем измерять количество азота, метана и закиси азота – газов, выделяемых болотом. Закись азота и метан потенциально более опасные парниковые газы. Они больше влияют на климат.

– Значит, от них все зло?

– На самом деле нет. Без парниковых газов не было бы жизни на Земле. Было бы слишком холодно. Проблема в том, что из-за повышения средней температуры процессы в почве ускоряются, следовательно, начинает выделяться больше парниковых газов, чем нужно. Что, в свою очередь, ведет к еще большему потеплению… а значит, высвобождается еще больше газов. И так далее. Такой вот эффект. – Натали направилась к месту замера. – В первый раз я покажу, а потом можешь сам попробовать.

Юханнес кивнул и весело улыбнулся.

– О’кей, вас понял.

Натали прикрутила первую крышку, быстрыми шагами перешла ко второй трубе и завинтила на ней крышку. Бегом вернулась и воткнула иглу в пробку на первой крышке. Затем проделала то же самое со второй иглой. Засекла время секундомером.

– Через пять минут замеряем снова, – напомнила она, перенося содержимое шприцов в пробирки. – Ты можешь взять пробы вон в той трубе, а я продолжу работать с этой.

– Что-то я немножко нервничаю, – произнес Юханнес с напряжением в голосе.

– Понимаю, – ответила она. – Ты же можешь мне все испортить.

– Прекрати.

– Да ладно, я шучу. Не волнуйся. На самом деле это очень просто, у тебя точно получится.

Она подала ему шприц.

– Береги пальцы. Можно уколоться, особенно когда холодно и руки окоченевают.

Пять минут спустя они стояли наготове каждый у своей трубы.

– Поехали, – скомандовала Натали и воткнула иглу в пробку, одновременно посматривая на Юханнеса. Он проделал все, что от него требовалось, с сосредоточенной улыбкой на губах.

– Блестяще, – похвалила она, когда Юханнес закончил. – Ты просто талант.

Он сцепил руки и поднял их в победном жесте.

– Не сомневался.

– Пять минут до следующей пробы. Может, перекусим? – поинтересовалась Натали.

Она налила кофе в две кружки, и посматривала на Юханнеса, пока тот пил. Его кеды уже потемнели от влаги.

– А что вообще отличает болото? – спросил Юханнес и обвел взглядом местность.

– Ну, в первую очередь болото – это разновидность влажных почв, – сказала Натали, протягивая Юханнесу раскладной стул, а сама устраиваясь на подстилке. – Влажные почвы – это местность, где вода в течение почти всего года находится очень близко к поверхности или прямо над ней. Говорят, что половина растений должна быть гидрофильной.

– Гидрофильной? – переспросил Юханнес и рассмеялся.

– Влаголюбивой.

Он поднял брови.

– Кажется, я выучил новое слово. Звучит как-то… неприлично.

– Да уж. Существуют разные виды болот, но если говорить проще, то их можно разделить на низинные, переходные и верховые. Верховое болото полностью зависит от атмосферных осадков, так как оно изолировано от грунтовых вод. Через такое болото не течет никакой водоем, поэтому там выживают только те виды, которым не нужно много питания. Прежде всего торфяной мох, или сфагнум.

Она взглянула на Юханнеса.

– Я столько говорю, а тебе это, наверное, неинтересно.

– Почему же? Интересно.

Она скептически улыбнулась.

– Я без всякой иронии, – заверил он. – Продолжай.

– Так вот. На листьях сфагнума… – она сорвала кусочек мха, – есть отверстия, где накапливается вода. Таким образом создается собственный водный резервуар над уровнем грунтовых вод. Умирая, сфагнум превращается в торф, который разрастается и приподнимает болото выше его первоначального уровня.

Юханнес внимательно слушал.

– А вообще, болота – это почки природы, – продолжала Натали. – Они отфильтровывают лишние питательные вещества из воды, проходящей сквозь них. Болота приостанавливают потоки воды, образующиеся, например, при таянии снега или сильных дождях. Поэтому ужасно жаль, что так много болот исчезает.

– А почему они исчезают?

– Во-первых, климат раньше был более влажным. Во-вторых, из-за индустриализации сельского хозяйства большие площади были осушены. – Натали поднесла чашку ко рту и взглянула на часы: – О боже, нам пора замерять!

Юханнеса, похоже, невероятно интересовало все, что она ему рассказывала. «Даже подозрительно», – думала Натали, когда они в воскресенье проделывали ту же процедуру на северной стороне. Она никогда раньше с таким не сталкивалась – чтобы кто-то не из университетских задавал столько вопросов.