Залив Гавана - Мартин Круз Смит Страница 56

В китайском ресторане, где не было китайцев, а яичные роллы подавали с каплей кетчупа, Аркадий нашел официанта, который говорил по-английски достаточно, чтобы объяснить, что в китайском квартале больше не было клубов карате, хотя в городе, возможно, еще оставалось около двадцати. У Аркадия было четыре дня. Нужно еще позвонить сыну Приблуды, может быть, юноша встретит самолет, если, конечно, сможет оставить на несколько часов свои пиццы и печи. Больше у Аркадия не было никаких планов. Кончились…

Итак, он должен был найти фотографию Приблуды. На мгновение Аркадию показалось, что он увидел призрак Приблуды, скользивший между яркими горками экзотических фруктов. Стены ресторана — бордельно-красные. Украшением служил обязательный плакат Че, на котором тот был похож на Христа в берете. Аркадий давно заметил, что люди предпочитали украшать стены портретами Че, а не Фиделя, хотя сам мученический ореол Че, казалось, укреплял авторитет Фиделя. Но мученики имели преимущество — они всегда оставались романтически молодыми. Фиделя можно было увидеть на официальных плакатах в двух возрастах: молодого страстного революционера, подчеркивающего энергичным жестом каждый свой ораторский пассаж, и седобородого усталого человека.

Аркадий был огорчен собственной глупостью. Конечно, это было захватывающе — на минуту поверить в возрождение своих дедуктивных способностей. Это все равно что найти старый паровой двигатель на заброшенном заводе и верить — зажги спичку под котлом и вернешь поршни к жизни. «Больше никаких поршней», — понял он. Слава богу, детектива Осорио не было поблизости. Она не видела его фиаско.

По дороге из ресторана он, проталкиваясь через рынок, обогнул группу мальчишек, мутузивших друг друга рядом с кинотеатром. Обшарпанный кинотеатр, когда-то выкрашенный в красный китайский цвет, с карнизами в стиле пагод и афишей с каратистом в прыжке. Название фильма было на китайском и испанском языках и, в скобках, в нижней части плаката, на английском — «Кулаки страха!». Аркадий вспомнил корешок билета в кармане Приблуды. Вот что имела в виду Кармен, не «вы видели кулаки страха?» — а «вы видели „Кулаки Страха"!?» — Он встал в очередь в кассу, заплатил четыре песо за билет и поднялся по красным ступенькам в темный зал.

Внутри пахло сигаретами, ароматическими палочками, пивом. Сиденья были жесткими, исцарапанными. Аркадий сел в последний ряд, чтобы лучше видеть остальных зрителей. Ряды голов перед ним вертелись, зрители одобрительно гудели. Фильм уже начался, на экране прилежный молодой монах пытался защитить свою сестру от гонконгских гангстеров. Фильм шел на китайском, с субтитрами на другом китайском диалекте, даже не на испанском. Как только Аркадий пристроил портфель на колени, на соседнее кресло скользнул небольшой остроносый мужчина в очках и с таким же портфелем.

— Вы от Сергея? — раздался шепот на русском.

— Да.

— Куда вы исчезли? Я провел здесь весь день на прошлой неделе и сегодня уже второй раз.

— И давно крутят этот фильм?

— Уже месяц.

— Сочувствую. Извините.

— Да уж. Рискую-то именно я. А фильм этот для кретинов. Достаточно плохо уже то, что я вынужден заниматься этим, но обращаться со мной таким образом…

— Нехорошо, конечно…

— Это унизительно. Можете так и передать Сергею.

— Чья это была идея?

— Встречаться здесь? Это была моя идея, но я не намеревался торчать здесь целыми днями. Они, должно быть, считают меня извращенцем. — На экране гангстерский босс натянул перчатку, оснащенную дрелью, и продемонстрировал ее тупому громиле. — В прежние времена это был лучший порнотеатр в Гаване.

— Что произошло, когда они перешли на боевики?

— Мы приводили сюда своих подружек и трахались. Китайцы никогда не обращали внимания на то, чем мы занимались.

Было темно, и Аркадий не хотел разглядывать своего собеседника слишком откровенно, но боковым зрением он видел бюрократического вида мужчину лет шестидесяти с седыми усами и яркими птичьими глазами.

— Значит, вы проводили здесь много времени.

— Это личное. Не люблю вспоминать. Вас удивляет, что на Кубе есть китайцы?

— Да.

— Их завезли сюда, когда работорговлю запретили. Здесь не курят, — мужчина объяснил, почему он прятал сигарету в ладонях. Он обменял портфели и, используя сигарету как фонарик, сунул голову в портфель, который он взял у Аркадия и пересчитал деньги. Те же сто долларов, что Приблуда платил каждую неделю. — Понимаете, я нахожусь под ужасным прессингом. Если бы я знал, как дорого мне обойдется покупка автомобиля, я бы никогда не согласился на все это.

— Вы можете позволить себе купить автомобиль?

— «Бэушный», конечно. «Шевроле» 55 года. Салон из натуральной кожи. — На экране бандиты ворвались в студию, где девушка только что закончила скульптуру голубя из белого мрамора. Пока они отбивали крылья статуи, ее брат влетел в окно студии на мотороллере.

— Где Сергей?

— Плохо себя чувствует, — сказал Аркадий, — но я передам, что вы желаете ему скорейшего выздоровления.

Монах метался как вихрь, раздавая налетчикам пинки и удары. С каждым кровавым пинком в голове Аркадия пульсировала боль, и когда главный бандит натянул перчатку, Аркадий встал.

— Вы не останетесь? — спросил его собеседник. — Эта часть довольно интересная…

Офелия опаздывала на встречу с учительницей Мюриель.

Она спешила, потому что была уверена, что итальянца с Хеди убили просто потому, что он был похож на Ренко. Она успела в медицинскую клинику вовремя, чтобы застать Лохманна, продавца из Гамбурга, где тот все еще проходил обследование. Он грубо ответил ей что, да, его друг Франко ударился головой несколько дней назад об одну из этих глупых низких дверей в Старой Гаване. Бедная Хеди не была слишком смышленой. Место, время, внешность, имена, даже ссадина на голове итальянца — этого было достаточно, чтобы сбить ее с толку.

Еще Офелии очень хотелось принять душ. Ей казалось, что смерть налипла на ее кожу как пленка. Окружающие не чувствовали этот запах, но ее он преследовал.

Пешеходный мост вел от Квинта де Молина к школе — современной и просторной, с выкрашенными в пастельные тона стенами, украшенными портретами школьников в бордовой форме. Девочки в юбках, мальчики в шортах, росписи на тему «Сопротивление» с изображением детей, сбивающих винтовками злополучные американские самолеты.

Класс Мюриель недавно посетил банановую плантацию, и все стены были украшены бумажными бананами. Офелию удивило, где они достали бумагу. В школе был один учебник на трех учеников, в библиотеке уже три года не было новых книг, для уроков химии не хватало реактивов.

«Они все изучают абстрактно», — как едко выразилась ее мать. Тем не менее, школа была чистой и аккуратной. Офелия долго извинялась перед мисс Гарсия, учительницей Мюриель, пожилой женщиной с тонкими, как паучьи лапки, бровями.