Забытый выбор - Дмитрий Смирнов Страница 56

– И где же сейчас найдешь всё это добро? – повернулся к ней Колян. – У тебя есть свободная квартира? – с надеждой спросил он.

– Ну, не у меня, а у тех, кто с радостью со мной поделится своей.

– Ты про старых хрычей, которых ты раньше окучивала? – ехидно спросил Сашка. Колян при этом промолчал. Лицо было такое словно он проглотил моллюска. Его друг между тем продолжал.

– Ты разве забыла, что Дильман при помощи Кипрова сделал так, что твои «папики» остались для тебя только в прошлом.

Карина взглянула на него как будто в первый раз увидела.

– И не надо на меня так смотреть, – немного удивился Сашка, – словно это я повинен в этом.

– Нет! Не ты! – вспылила Карина. – Это всё Дильман! Это всё он! Это из-за него я лишилась своей прежней хорошей жизни! Это из-за него я последний год занималась какой-то бессмысленной чушью. Это из-за него я последние месяцы провела не пойми где, в заднице мира, с двумя придурками!

– Слышь, подруга, – резко ответил Сашка, выделив последнее слово, – попрошу без оскорблений. Ты, знаешь ли, тоже не сахар.

– Ой, да завали ты! Кто ты такой вообще? Неудавшийся отпрыск от которого даже собственные родители отказались, а? Дильман всегда мне говорил, что ты ещё более тупой, чем этот, – она кивнула в сторону Коляна.

– Не говорил он так! – в свою очередь вышел из себя Сашка. – Ты мерзкая, лживая подстилка под старых ушлепанов! Сколько времени приходилось тебе тратить, чтобы хотя бы заставить их машинку строчи…?

Бац!

Сашка не успел договорить. Колян врезал ему по физиономии.

– Вы ужасные люди! Ты, Сашка, всех хуже! Как у тебя язык поворачивается говорить такое о девушке, которая мне… – он осекся, – друг, называется!

– Ну а ты, – обернулся он к Карине, – ты же, ты же… – слова не шли ему в голову. Комок в горле мешал говорить. – Да я же… – Да пошли вы оба! – С этими словами он быстрым шагом направился вдоль дома, затем свернул за угол и больше его не было видно.

Лежащий на асфальте Сашка немного отстранённо вытирал разбитую губу. Карина продолжала смотреть туда, куда направился Колян. В глазах у неё стояли слезы. Не выдержав напряжения, она разрыдалась. Карина даже забыла, когда она в последний раз так давала волю эмоциям. Она чувствовала себя такой беспомощной и слабой, что не могла уже стоять на ногах и села на корточки, обхватив руками коленки. Запах грязи и нестиранной одежды уже не напрягал её. Урчание в животе и сухость во рту напоминали ей, как давно она ничего не пила и не ела. Бессилие и жалость к себе поглотили Карину. Она не заметила, что Сашка давно встал, прошёл несколько шагов прочь, затем обернувшись, остановился, её рассматривая.

Карина не сопротивлялась когда Сашка подошёл к ней, молча поднял за плечи, поставил на ноги и повёл вперед.

***

Кипров тем временем благоденствовал. Не было сомнений и тревог. За последние несколько лет он был счастлив. Он решил для себя, что именно сейчас и начнётся его настоящая жизнь. Как он мог не замечать, что вокруг него происходит столько всего интересного, а он только и делает, что считает активы и пассивы.

Кипров вдруг ощутил две вещи – с одной стороны его жизнь была настолько длинной и насыщенной, что сейчас он уже чувствует себя слишком старым, с другой стороны, его тело и мозг работают как часы и он столько всего ещё не видел, не слышал, не чувствовал, а значит он не может быть старым, ведь жизнь только продолжается.

Виновницей этой перемены была, разумеется, Алла. Она была девушка с непростым характером. Слегка вспыльчивая, недоверчивая, порой агрессивная. Она никак не могла подобрать правильную линию поведения с Кипровым, поэтому каждый раз выкидывала что-то новое. Ей была непонятно и немного страшно от той ситуации, в которой она оказалась. Ведь тогда, при первой встрече, она была расстроена и не вполне трезво отвечала за свои действия. Ей надо было на ком-нибудь выплеснуть обиду и злость, вот Кипрову и попало. Но что удивительнее всего, так это то, что этот человек после всех её слов предложил ей принять его заботу. С чего бы это? Нет, Алла, конечно, не была дурой и понимала, что она была красивой молодой девушкой, и что, как правило, хотят от неё мужчины. Она решила для себя, что первом же намеке на какие-нибудь «услуги» она тут же уходит прочь, а до тех пор возьмет с этого мешка денег как можно больше.

Но дни шли, а Кипров не позволял себе ровным счётом ничего. Алла была озадачена, ей даже стало интересно, что же такое задумал Александр Николаевич и, что он хочет получить он неё.

Всеми правдами и неправдами она пыталась вывести Кипрова на этот разговор. Тот же вел себя как блаженный. По истечении недели Алла попробовала закатить скандал, чтобы хоть немного вывести их равновесия этого человека. Но всё тщетно. Кипров бы скалой. Они был как старый сильный дракон и маленькая принцесса, которую дракон уже отпустил, но она не уходит по собственной воле.

Алла немного привязалась к Кипрову. Они проводили многие вечера в разговорах обо всём. Александр Николаевич был очень образованным и начитанным человеком. В моменты своего спокойствия, Алла слушала его рассказы о его жизни, о том, что происходит в России, историю самой России, его наблюдения и догадки, его разнообразные идеи.

Да, Кипров слишком долго был один. Ему очень важно было передать кому-то весь свой накопленный опыт. Так сказать, вложить себя в другого человека. Алла имела безграничную свободу в Кипровском офисе–особняке. Могла открывать любые ящики, изучать бумаги.

В один день Кипров работал у себя в кабинете. Алла, по обыкновению, задавала вопросы, шутила и слегка капризничала, когда Кипров слишком долго не обращал на неё внимание. Слишком долго это значит больше десяти секунд. Это была их игра и она им обоим нравилась.

Получив ответ на очередной смешной вопрос вроде «а в каком веке ты родился?» или «а ты видел Ленина, вы же с ним должны быть одногодки», Алла подошла к правой стороне стола и открыла верхний ящик. Там лежали те самые очки, с которыми у Кипрова было столько неприятных воспоминаний. Повертев их немного в руках, примерив, поморщившись и проворчав по поводу «как ты вообще можешь их носить, они же такие ниочёмные», Алла положила очки на стол и стала ковыряться в бумагах дальше.

На Кипрова эта вещь со стеклами и душками не могла не возыметь эффекта. Олигарх вздрогнул, почувствовал неприятный вкус во рту, оказывается, прикусил язык. В его воспоминаниях разом вспыхнули все те неприятные минуты, которые ему пришлось пережить по вине одного человека. Алла, между тем, не заметив перемены в лице Александра Николаевича, продолжила методично изучать содержимое стола.

– Александр Николаевич, вам не стыдно? – спросила Алла подняв свою белокурую головку, – у вас тут куча всяких бумаг, а ничего сладенького нету.

– А? Что? – Кипров вернулся в реальность от своих мрачных воспоминаний

– Я говорю, никакой шоколадочки у вас нет. С чем же вы этот коньяк пьете?