Закрытый клуб - Дэнни Тоби Страница 56

Войдя туда, мы оказались в библиотеке, декорированной в морском стиле. Повсюду висели картины с маяками и шхунами в волнах. В одном углу глобус, в другом — астролябия. Потолок был раскрашен под ночное небо: звезды и луна.

В этой комнате привлекала внимание широкая щель, делившая ее строго надвое: и толстую стену, и картину, и зеленый ковер, даже стул, попавшийся на пути. Стул был обит шелком — зеленовато-синим с золотом; две его половины стояли по разные стороны расселины. Виднелось его желтое нутро, но разрез был идеальным: набивка не выпирала и не вываливалась из половинок.

В дальней стене виднелась дверная ниша с бруском-засовом поперек двери. Майлс подошел к ней и попробовал плечом.

— Заперта.

Я встал на колени и осторожно нагнулся над щелью. Края были острыми. Я попытался заглянуть в щель. Далеко внизу, на дне, мне почудилось движение.

Сара достала монету и бросила в щель.

Несколько секунд спустя до нас донесся слабый всплеск.

— Там вода, — констатировала она.

Упершись руками в оба края, она нагнулась. Ее голова исчезла в щели.

— Осторожнее!

Сара будто не слышала.

— По-моему, проточная.

Верно. Приглядевшись, я увидел, что ручей течет к дальней стене.

Справа висело огромное зеркало в золотой раме. Под ним на столике стояла стеклянная ваза, наполненная маленькими деревянными плашками.

— Очень мило, — сказал Майлс.

Он вдруг оказался рядом со мной, самодовольно ухмыльнулся и подался вперед, взявшись за спинку половинки стула.

— Что?

— Вверху луна, внизу вода. Классическая триада. Они практически сунули это нам под нос.

— Что?

Майлс терпеливо покачал головой.

— Луна. Вода. Какой предмет символизирует обе эти стихии почти в каждой культуре? — Он вдруг поднял стул в воздух, восторженно заорав: — Зеркало!

И с силой ударил половинкой стула в огромное зеркало на стене.

Грохот походил на взрыв. Полетели осколки.

— А-га! — ликуя, вопил Майлс, держа то, что осталось от стула.

За зеркалом оказалась стена.

На пол со звоном осыпались последние осколки.

— О-о! — вырвалось у Майлса. Он посмотрел на нас: — Упс!

Мы с Сарой переглянулись.

— Упс?

— Упс.

— Ты уничтожил зеркало.

— Я же сказал — упс!

— Классическая триада, — сказала Сара менторским тоном, подняв воображаемые очки на переносицу.

— Отвали, — буркнул Майлс.

Мы с Сарой переглянулись и захохотали.

— Все равно это было круто. — Майлс покраснел. — Да хватит! А если бы за зеркалом оказался тоннель или еще что? Вы же все равно ни хрена не знаете. Думаете, вы гении, раз удачно поиграли в куклы в первой комнате…

Он потопал в дальний угол и, надувшись, с размаху сел на стул.

Мы хохотали, буквально сгибаясь пополам.

Наконец я вытер глаза и медленно пошел вдоль стеллажей.

На полке я увидел модель корабля вроде той, как строят в бутылках, только больше.

— Эй, Майлс, — сказал я. — Не возражаешь, если я взгляну, или сразу разобьешь?

— Пошел ты…

Я снял корабль с подставок и повертел в руках.

— Странно.

С обеих сторон не хватало планок, как зубов в улыбке боксера.

Я ухмыльнулся.

Я понес корабль на стол под разбитым зеркалом, взял из вазы дощечку и приложил к дыре в борту. Она идеально подошла.

Сара захлопала в ладоши.

Каждая планка со щелчком вставала на место, и наконец ваза опустела. Корабль снова выглядел целым, однако сделали его из бледного дерева бальсы, а новые планки, ярко-коричневые, походили на древесину черешни. Но эта проблема была из разряда косметических: кораблик выглядел очень соразмерным и новеньким.

— Круто.

— Я хочу пустить его на воду, — сказала вдруг Сара.

— Ну еще бы, — пробурчал Майлс из угла, не глядя на нас.

— Давай, — согласился я.

— Валяй, — буркнул Майлс.

— Не мог бы ты встать, а? — попросила Сара. — Если что-нибудь знаешь, скажи нам!

— Это явно корабль Тезея, — сообщил Майлс.

— Чей корабль?

— Тезея. Парадокс такой. Античная загадка.

— Ну просвети нас, Бога ради!

— Корабль Тезея постепенно старел и изнашивался, но моряки все время заменяли доски. Убирали старые и вставляли новые. Вопрос в том, когда корабль перестает быть кораблем Тезея.

— Не поняла.

— Если одну доску заменить, это по-прежнему будет корабль Тезея?

— Конечно.

— А если заменить половину досок? Это по-прежнему корабль Тезея?

— Да.

— А представь, что кто-нибудь собрал все старые доски и построил второй корабль. Какой из двух будет кораблем Тезея?

Мы с Сарой ответили одновременно.

— Старый, — сказал я.

— Новый, — сказала она.

— Вот именно, — потер руки Майлс. — Смысл парадокса не в корабле, а в том, что такое чем-то быть. — Он показал на остатки стула на полу: — Это можно считать стулом? А это по-прежнему зеркало? Ты тот же самый человек, что был год назад? Этот корабль тот же самый, что ты нашел на полке?