Запретный храм - Патрик Вудхед Страница 54

У основания громадной скальной стены, накинув на плечи теплое одеяло, стоял капитан Чжу. Было раннее утро, и в холодном воздухе висел тяжелый туман. Он снял одеяло с одного из яков, и теперь запах животного, казалось, просачивался сквозь поры кожи, ухудшая и без того дурное настроение капитана.

В пяти сотнях ярдов от Чжу полукругом у костра были разбиты палатки. Тонкие струйки дыма поднимались от дерева, влажный вереск слегка потрескивал. Лагерь окутывала тишина. Они третий день стояли на одном месте.

Чжу смотрел на скальную стену, и все те же мысли крутились у него в голове. Что-то тут не так. Он чувствовал.

Когда солдаты начали допрашивать жителей деревни, никто не произнес ни слова. Но когда женщин поставили на берегу ручья под безжалостные лучи полуденного солнца, наиболее слабые скоро сдались. Одна женщина, донельзя отощавшая от болезни, рухнув на колени, показала-таки на скальную стену, утверждая, что именно туда направились европейцы.

Чжу каждый день прогуливался в одном и том же месте, спрашивая себя, как европейцы смогли подняться по стене. Скала была отвесной и уходила в небеса на сотни футов. Вершина терялась в густом покрове облаков, которые, казалось, постоянно висели на склонах. Чжу покачал головой, снова и снова обшаривая глазами стену. Он не сомневался: что-то ускользает от его внимания. Тут наверняка есть более легкий маршрут.

Его взгляд в который раз следовал вдоль глубокой трещины, проходившей от вершины до основания. Что-то в ней не давало ему покоя. Несколько минут он простоял без движения, рассматривая эту трещину, которая то мутнела, то вновь обретала резкость в его глазах. Наконец он отвернулся от скалы, закурил и глубоко, раздраженно затянулся.

Почему европейцы направились именно сюда? Что особенного в этом месте? Граница с Индией проходила в восьмидесяти километрах к югу от Менкома.

Может, он ошибался и они вовсе не пытаются переправить мальчика за границу. Что, если они никогда и не собирались в Индию, а их интересовало что-то, находящееся за этими горами, и они искали способ добраться туда? Это было единственное подходящее объяснение… Если только… если только Фалкус с самого начала не морочил ему голову и они не теряют без толку время, глазея на неприступные скалы.

Чжу резко развернулся и через вересковые заросли двинулся к палаткам.

Откинув полог палатки, Рене на нетвердых ногах вышел на свежий воздух. Он посмотрел вдаль, наслаждаясь туманной утренней тишиной, и громко зевнул. Потом он принялся поправлять на себе брюки, засунул голову в палатку и вытащил оттуда плотный вязаный свитер, который оказался ему коротковат — полоска волосатого живота Рене осталась незакрытой.

Рене окинул взглядом величественную панораму гор и вдруг увидел Чжу, который целеустремленно направлялся к нему. Рене обернулся через плечо — нет ли еще кого на стоянке, но никого больше не было. Капитану явно потребовался именно он.

«Вот черт».

Рене покачал головой и медленно двинулся к костру, на ходу закидывая чайный пакетик в пластмассовую чашку. Он не выносил оставаться с капитаном с глазу на глаз. От одного его вида у Рене мурашки бежали по коже.

Заведенный порядок от утра к утру не менялся. Две пары солдат отправлялись в разные стороны вдоль стены, а остальные еще до рассвета начинали тренироваться в прицельной стрельбе в одной из низинок. Рене лежал в спальном мешке, слушая хлопки выстрелов, разносившиеся по окрестностям и чуть приглушенные влажным вереском. Несколько часов спустя они возвращались и кидали расщепленные деревянные мишени в костер: в каждой от кучной стрельбы по центру зияла дыра размером с кулак.

Кроме Рене в лагере оставался только Чэнь, но тот, казалось, большую часть времени проводил в палатке, закрывая полог на молнию. Лейтенант выстукивал что-то на клавиатуре полевого противоударного ноутбука. Такой легкий компьютер, с крышкой из магниевого сплава и водонепроницаемым экраном, — стандартное снаряжение элитных подразделений, действующих в полевых условиях. Компьютер был подключен к широкополосной глобальной сети Инмарсет — для этого Чэнь раскрыл, словно чемоданчик, половинки спутниковой тарелки и уложил на камень рядом с палаткой. Над тарелкой, закрепленные на стойке палатки, болтались солнечные батареи: пластины тускло-синего кремния поглощали ту толику энергии, которой делилось затянутое тучами небо. Время от времени широкая физиономия Чэня появлялась из палатки, он поправлял солнечные батареи, а потом снова исчезал на весь остаток дня.

Поэтому Чжу и Рене часто оказывались наедине у костра, и, несмотря на бескрайнее пространство вокруг, Рене испытывал те же приступы клаустрофобии, что и в тюремной камере. Но сегодняшнее утро было другим. По походке Чжу он видел, что тот больше не намерен ждать. Что-то грозило произойти.

Капитан подошел к костру, глаза его были черны и безжизненны, как у акулы.

— Они ведь никогда и не собирались к индийской границе?

Рене недоуменно посмотрел на Чжу.

— Что? Я такого и не говорил. Они направлялись к Макалу, чтобы подняться на вершину.

— Почему же они остановились здесь? Почему не пошли к Макалу?

Голос Чжу звучал угрожающе высоко.

— Я знаю не больше вас, — настороженно ответил Рене. — Они сказали погонщикам, чтобы те вели их сюда, и Менком — последнее место, где их видели. Это все, что мне известно.

Произнеся название деревни, Рене инстинктивно скользнул взглядом вверх по долине, где на дальнем гребне стояли черные стены. Обугленные доски, обвалившиеся переломанные балки, почерневшие от огня, — вот и все, что осталось от деревни. Дым над руинами поднимался вот уже три дня, а обитатели ушли вниз по тропинке искать новое пристанище.

— Это все, что мне известно, — повторил Рене, наливая кипяток в чашку и пытаясь не встречаться с Чжу глазами.

— Мы это еще узнаем, — тихо сказал Чжу. — Узнаем, что вам известно на самом деле.

Рене, обернувшись, увидел двух солдат, которые возвращались из обхода вдоль скальной стены. Когда они приблизились, Рене узнал сержанта-спецназовца и Се — того идиота, которого капитан притащил из Лхасы.

— Если у вас нет ответов, то вы всего лишь балласт, — продолжил Чжу, скользнув взглядом по круглому животу Рене. — А балласт мне ни к чему. Его придется отсечь.

Слово «отсечь» Чжу не произнес — прошипел. Он подал знак двум солдатам, и мысли Рене в страхе заметались. Что значит «отсечь»? Во рту у него вдруг пересохло — он увидел, как солдаты поспешили в их сторону. Он уже успел достаточно хорошо познакомиться с Чжу — такие понятия, как «нравственность» или «совесть», для капитана не существовали. С того самого момента, как Чжу зашел в его ресторан, Рене все сильнее проникался убеждением, что этот человек может сделать с ним что угодно и никто на свете не остановит его.