Тайна кода да Винчи - Гарольд Голд Страница 52

— Приветствую вас, мессере Буонаротти.

— Приветствую.

Неожиданно Микеланджело протянул да Винчи руку.

Макиавелли с удивлением наблюдал за их пожатием. Похоже, Микеланджело намеренно сдавил ладонь Леонардо с такой силой, на какую только были способны его длинные узловатые пальцы, привыкшие к молотку и долоту. Однако встретил неожиданное сопротивление.

— Учитель может согнуть подкову двумя пальцами, — жеманно шепнул на ухо секретарю Салаино, разряженный как райская птица по случаю праздника. — Остановите их, мессере Макиавелли, они друг другу кости поломают.

— Синьоры, я полагаю, довольно, — мягко сказал секретарь.

Микеланджело сверкнул черными глазами и резко отдернул руку. Потом прошел дальше, задев Леонардо плечом.

— Он довольно уродлив, оттого злобен, — сказал Салаино, посмотрел на свои ногти. — Я слышал, что лекарь, помогая его матери разрешиться от бремени, тянул его за голову. От этого у него один глаз так и остался ниже другого. И горб. Думаю, в этом причина его необыкновенной силы. Горбуны обычно наделены ею сверх меры. Впрочем, он вряд ли способен одолеть вас, учитель, в рукопашном бою или на шпагах. Сила без достаточной ловкости…

— Хватит, Андре, — мягко остановил его Леонардо. — Он великий художник. Не смей так говорить о нем.

Салаино кокетливо пожал плечами и приложил к носу розу.

— Пожалуй, мне пора, — да Винчи вздохнул.

— Уже?! — почти одновременно воскликнули Бельтраффио и Салаино. — А как же танцы?

— Вы оставайтесь, совсем не обязательно вам лишать себя веселья из-за меня, старика. Я быстро утомляюсь от таких блестящих собраний, — Леонардо взял Андре за плечи и усадил его обратно.

Макиавелли открыл рот, чтобы попросить да Винчи остаться, но тот жестом остановил его.

* * *

Когда Леонардо вышел из палаццо Веккьо, на улице накрапывал мелкий дождик. Надев берет и завернувшись в плащ, да Винчи отказался садиться на коня и направился в сторону дома пешком.

Неожиданно кто-то тронул его за рукав.

— Я тоже решил прогуляться. Там стало довольно душно, — сказал Макиавелли, нагнав инженера.

Они шли молча, пока не оказались перед Борджелло, где стояла другая статуя Давида — бронзовая. Та, которую его учитель, Андреа Верроккьо, некогда отлил с самого Леонардо.

В Борджелло заседал Совет десяти. Кроме того, там был главный артиллерийский склад Флоренции.

— Мы можем туда войти? — неожиданно спросил Леонардо у секретаря.

— Конечно, — обрадованно кивнул тот.

— Я хочу увидеть Давида Верроккьо, — кашлянув в кулак сказал да Винчи.

— С удовольствием.

Охрана пропустила секретаря и его спутника внутрь.

Поднявшись по строгой каменной лестнице, они прошли в зал посольств. Давид стоял посередине.

Легкие, плавные черты, улыбка, густые кудри. Изящная поза. Совсем юный мальчик, больше похожий на бога Гермеса. Между ним и огромным каменным изваянием Микеланджело не было ничего общего.

Да Винчи смотрел на себя самого, свою молодость, навек застывшую в бронзе. Потом достал из кармана небольшое зеркало, которым пользовался, чтобы незаметно наблюдать за интересными лицами и делать наброски с них. Взглянул на себя.

— Вы все еще прекрасны, мэтр да Винчи, — тихо сказал Макиавелли, угадав направление мыслей Леонардо. — По-другому, но прекрасны. Однажды очарование юности уступает благородству мужественности…

Да Винчи жестом остановил его:

— Не надо. Я хочу уйти.

Макиавелли послушно сделал несколько шагов к выходу.

— Простите меня, мессере Никколо, — остановил его Леонардо, — но мне сейчас не хочется никого видеть и разговаривать.

Секретарь остановился, с тревогой глядя на своего друга.

— Прощайте, — сухо сказал тот и быстро ушел.