Фабрика драконов - Джонатан Мэйберри Страница 52

Дом Воплей, остров Дос Диаблос.

Утро пятницы, 27 августа.

Мальчика звали Восемьдесят Второй, или сигом, в зависимости от того, кто с ним говорил. Отто всегда называл его по номеру, а Альфа, когда в хорошем настроении, звал сигомом. Возможно, у него было и настоящее имя, но наверняка такое, какое ему употреблять будет не дозволено, или же он сам того не захочет.

Бесприютно сгорбившись, он сидел на покатой черепичной крыше в дрожащей тени крон двух больших, вздымающихся колоннами пальм. Восемьдесят Второй был маленьким и хорошо поднаторел в искусстве прятаться. Здесь, в «Улье», большинству людей разговаривать с ним не разрешалось, а те, кому это было позволено, его по большей части игнорировали. Люди, которым вменялось в обязанность уделять мальчику внимание, вызывали у него тихий ужас, и он предпочитал их избегать. Среди них мальчик жил — они что ни день десятками проплывали у него перед глазами, но все общение, иной раз неделями, ограничивалось лишь мимолетным замечанием насчет погоды. А с десятого ноября прошлого года по второе марта нынешнего он вообще ни с кем и словом не перекинулся. Тестирующие доктора и те перебрасывались с ним фразами лишь по необходимости, от случая к случаю. Хватали, щупали, кололи какими-то иглами, брали образцы, заставляли лежать под сканнерами — и все это так, походя, даже не обращаясь напрямую. И им, и мальчику в равной степени было известно, что от него требуется. Зачастую они просто указывали жестами: сесть, встать, лечь.

Одиночество давно тяготило, однако с некоторых нор он даже стал его предпочитать. Все лучше, чем из раза в раз мусолить происходящее в «Улье». И точно лучше, чем когда люди Отто волокут его на эту их охоту. Восемьдесят Второй ходил с ними лишь потому, что того ожидал Альфа и требовал Отто, но сам сигом ни в одно из животных до сих пор не стрелял. Через год-другой, когда он подрастет, от него наверняка будут добиваться активного участия, вместо того чтобы просто таскаться с оператором.

Никто — в том числе и оператор — не знал, что у Восемьдесят Второго имеется своя собственная камера: маленькая пуговка, украденная из сумки предыдущего видеосъемщика.

Как-то раз охотники решили съездить на денек в Сан-Пауло, оторваться, и он из зоны бассейна ускользнул на сорок минут в интернет-кафе, что через улицу от отеля. Отправить имейлом видео было, пожалуй, единственным храбрым поступком в его жизни, а те сорок минут — самыми тревожными. Он сидел как на иголках, думая, что вот-вот придет ответ. Он и просил, и молился, и представлял, что на выручку уже спешат американцы.

И вот теперь он снова в «Улье»; опять в Доме Воплей. Это он сам его так назвал, хотя сдается, что многие из Новых Людей думают точно так же. В конце концов, чем, как не визгом и воплями, изо дня в день, из ночи в ночь оглашаются коридоры этого здания?

Мальчик сидел в одних трусах. Кожа у него была светлая. Загорать сигому не разрешалось, а если ослушаться или, чего доброго, облезть на солнце, Альфа приказывал Отто сечь его у себя на глазах. Отто сек долго, со вкусом. Восемьдесят Второй подозревал, что ему это очень нравится, и он грустнел, когда Альфа велел ему остановиться. После каждой такой порки губы Отто покрывала слюна, ноздри излучались, а глаза горели, как светляки.

Внизу на территории трое Новых Людей рыли ямы под сваи для курятника. Мальчик зачарованно их созерцал. У Новых Людей были грубые черты и жесткие рыжие волосы, а когда рядом никого не было, они переговаривались меж собой до странности высокими голосами. Двоих из них мальчик уже как-то встречал. Один — самый старый в поселении — почему-то все еще жил на острове. Ему, наверное, было лет двадцать пять, волосы уже с проседью, а кожа на лице изрыта морщинами; прямо старик лет семидесяти. Рядом с ним работал молодой — не намного старше, чем сам мальчик, хотя выглядит лет на тридцать. Возраста Новым Людям придавала еще и их небывалая мускулистость.

Третьей была женская особь, одетая, как и все остальные, в хлопчатые штаны и майку с лямками. За работой она вспотела, и ткань прилипла к ее грудям, демонстрируя темные круги сосков.

Восемьдесят Второй ощутил невольное шевеление в паху и отвел глаза, мысленно стыдясь своего шпионства, а также того, что оно так на него действует.

Лопата женщины внезапно ткнулась о камень; проворно согнувшись, она вытащила его из земли и машинально бросила через плечо, прежде чем снова начать копать.

В эту секунду со стороны забора раздался резкий окрик. Обернувшись, мальчик увидел одного из охранников — блондинистого верзилу с короткой солдатской стрижкой и кобурой на боку. Он вразвалку шел к работникам.

— Ты че это тут себе позволяешь, сука, а? — кричал он на ходу с не вполне понятным мальчику акцентом, наверное, австралийским.

Тройка работников застыла на месте с ужасом на лицах. Причина испуга была еще и в том, что они толком не понимали, какие такие правила нарушили, но что нарушили — это факт. С приближением австралийца-охранника они дружно попадали на колени, потупив головы. Сейчас он надменно возвышался над ними, а со стороны забора, где у караульных веранда, подтягивались еще трое его товарищей. Все криво улыбались. Австралиец поддел камень носком армейского ботинка.

— Вот это че за хрень? — спросил он.

Новые Люди, понуро глядя вниз, не шелохнулись. Австралиец осклабился еще шире.