Я охочусь на убийц - Барри Лига Страница 51

Прежде чем Уэтерс успел отреагировать, Джаспер наклонил голову и рванулся прочь от сопровождающего его полицейского. Так как руки у него были скованы за спиной наручниками, он влетел головой в живот Дуга так, что тот покачнулся и чуть не потерял равновесие. Телефон выпал из руки журналиста и очутился на земле. Помощник шерифа что-то кричал Джазу, но парнишка не слушал его, а вместо этого повторно боднул Уэтерса. На этот раз тот не устоял и сел на асфальт на собственную задницу. Джаз сделал шаг в сторону и с удовольствием наступил на валяющийся неподалеку телефон. Тот смачно захрустел под его подошвой.

Чтобы подстраховаться, Джаз вдавил его в землю сильнее, услышав, как на этот раз разломился и пластиковый корпус телефона.

— Погоди! — возмущенно закричал Уэтерс, вскакивая на ноги. — Эй! Что ты делаешь?

Помощник шерифа снова схватил Джаза за руку и увел прочь. Испорченный телефон выглядел теперь так, словно кто-то вздумал раздавить искусственного таракана, выполненного в стиле хай-тек. Он одиноко лежал на дороге, и из треснувшего корпуса виднелись его «кишки»-провода.

— Ах ты, сукин сын! — заорал Уэтерс прямо в лицо Джазу. — Ты только что испортил частную собственность, приятель. Я подам на тебя в суд. Я добьюсь того, что тебя арестуют за умышленное и злостное…

— А меня уже арестовали, — хладнокровно произнес Джаз. — И кстати, нельзя подавать в суд на человека только за то, что он такой неуклюжий.

— Неуклюжий?! — возмутился Уэтерс. При этом он так выпучил глаза, что Джаз удивился: как это они еще не вылезли у него из орбит и по-прежнему держатся в глазницах? — Ничего себе — неуклюжий! Ты же напал на меня.

— Нет, дорогуша, я споткнулся. Причем весьма неудачно. Вот такой я неловкий увалень. Ну, не переживай ты так, я куплю тебе новый телефон.

Уэтерс рванулся к Джазу, который попытался увернуться, но в результате оказался зажатым между полицейским и репортером. Джаз зарычал, а Уэтерс с размаху ударил его в плечо.

— Вы должны арестовать вот этого мужчину за побои. Он оскорбил меня действиями, — обратился Джаз к помощнику шерифа.

— Боже, этого еще не хватало! — забормотал полицейский, а Уэтерс уже приготовился к следующей атаке. На этот раз все трое превратились в один большой комок. Джаз поморщился и упал на бок.

— Неуклюжий! — никак не унимался Уэтерс. — Сейчас я тебе покажу неуклюжий, ты, маленький…

К ним подбежал Эриксон, что-то крича на ходу. Он тут же вмешался в драку, оттаскивая Уэтерса от Джаза. Потом он отпихнул мальчишку в сторону, чтобы помочь своему коллеге. Он действовал быстро и профессионально, изолируя Уэтерса с такой легкостью, словно это был пакет с сахаром, не более того. Джаз при этом продолжал отчаянно лягаться и вертеться из стороны в сторону, чтобы по возможности усложнить Эриксону задачу.

Неожиданно его ослепил яркий свет фар. Он не имел возможности защитить глаза ладонью, поэтому просто закрыл их, погружаясь в алый мир за сомкнутыми веками. Автомобиль остановился. Было слышно, как открылась дверца машины.

— Какого черта?! — возмутился кто-то рядом с ним. — Что тут происходит?

Никогда еще Джаз не был так рад слышать голос Г. Уильяма.

Запястья у Джаза побаливали и через полчаса, поскольку Эриксон слишком туго застегнул их. Сейчас, когда наручники с него уже сняли, он сидел в приемной городской больницы, потирая поочередно свои руки, понемногу возвращая их к жизни.

Уильям потребовал немедленного отчета от Эриксона, который тут же доложил шерифу обо всем, что знал сам. Рассказал он и о Хоуви, не забыв сообщить, что мальчишку уже отправили в больницу. Уильям сразу все понял и быстро оценил обстановку, в особенности когда заметил неподалеку взбешенного Уэтерса. Он велел Эриксону охранять место происшествия, а сам вместе с Джазом отправился в больницу.

По дороге Джаз в основном молчал. Какая-то часть его — может быть, та, что отвечала за интуицию, — так и рвалась рассказать Уильяму, чтобы он не слишком доверял Эриксону. Нельзя было поручать ему охрану места преступления. Но сейчас Джаз, конечно, больше переживал за Хоуви. Он боялся, что если сейчас начнет спорить с шерифом, они затормозят и в больницу приедут с опозданием.

Хоуви до сих пор находился в операционной.

Как только шериф закончил свои дела на месте преступления, он обязательно должен был отругать Джаза за то, что тот опять вмешался со своим собственным расследованием, не давая полиции спокойно работать. Что еще хуже, в больнице находились родители Хоуви. После того как они заполнили все официальные бумаги, они тоже должны были обязательно высказать Джазу все то, что о нем думали, и такая перспектива пугала парня. Мать Хоуви никогда не одобряла дружбу своего сына с Джазом. Разумеется, она никогда не забудет ему сегодняшний день, даже в том случае, если Хоуви выживет.

Дверь чуть слышно скрипнула, и в приемную вбежала Конни. Она запыхалась и едва переводила дыхание, ее косички разлетались в разные стороны. Джаз поднялся со стула, и девушка тут же попала ему в объятия.

— Что стряслось? Ты в порядке? А Хоуви? Да что у вас там случилось?!

Она была на полпути к артистической школе, когда Джаз попросил у шерифа мобильный телефон и переслал ей сообщение, в котором просил срочно приехать в городскую больницу.

Сейчас он вкратце пересказал ей все, что ему пришлось пережить: про Джинни, убийцу и про Хоуви тоже.

— Похоже, он порезал Хоуви, когда тот пытался остановить его в переулке, — закончил Джаз, — и тогда…

— Джинни? Джинни умерла? — Конни тут же обмякла у него в руках, и Джазу потребовалось силой заставить ее дойти до стула, с которого он только что встал сам, и устроить ее там поудобнее.

— Да, именно так. Это было страшно, и я…

Конни заплакала. Она закрыла лицо руками, и все ее тело начало содрогаться от рыданий. Джаз стоял рядом с ней, смущенный, и не знал, что делать дальше. В кино в таких случаях мужчины всегда обнимают женщину и прижимают к себе. Правда, Джаз никогда не понимал, чем этот жест может помочь. Не знал он и сейчас, что толку в том, если он обнимет Конни.

И все же в фильмах это срабатывало, поэтому он нагнулся и обнял Конни от всего сердца. Вскоре ее всхлипывания стихли, и теперь он только слышал, как тревожно бьется его собственное сердце.

— Все будет хорошо, — произнес он, чувствуя себя идиотом за такие слова. И даже не потому, что они прозвучали весьма банально. А потому, что хорошо теперь уже не будет никогда. Скорее, все будет наоборот, то есть нехорошо. Джинни умерла. Хоуви в операционной. И что хуже всего, убийца до сих пор находился на свободе. Так что где там: хорошо!

В этот момент дверь снова тихонько скрипнула, вернее, прошипела, именно так, как умеют шипеть только двери больницы. В приемную, пошатываясь, как раненые, вошли родители Хоуви. Мистер Герстен побледнел, совсем как сам Хоуви, когда еще лежал там, в переулке. Лица миссис Герстен Джаз не видел, она уткнулась им в плечо мужа.