Кто убил Оливию Коллинз? - Джо Спейн Страница 50

Мэтт валялся в кресле и тыкал пальцем в пульт телевизора. Ему никак не удавалось включить его. Включить телевизор и отключить реальность.

За последние несколько часов он не произнес ни слова. Излияния чувств у Мэтта были строго дозированными по времени, и после них наступало эмоциональное опустошение. Его молчание действовало Крисси на нервы. Когда он набросился на нее с упреками, было лучше. Хотя бы стало ясно, что у него на уме.

Это оказалось для нее неожиданным откровением.

Мэтт поверг ее в шок, разрыдавшись после разговора на кухне. Она так растерялась, что оцепенела и не знала, что говорить и что делать. Ее потрясло, что он, оказывается, по-настоящему переживает из-за ее измены.

Все-таки нужно его разговорить. Кто знает, что с ним сейчас творится? Странно, что он не убежал из дома после такой сцены. Просто не укладывается в голове. Как и тот факт, что он знал о ее связи все это время. Ее презрение к мужу сменилось недоумением.

— Мэтт. Ну пожалуйста, давай поговорим?

Ее муж посмотрел на нее так, словно его тошнило от одного ее вида. Еще одна новость: вот, оказывается, как он умеет на нее смотреть.

— Неужели ты меня так ненавидишь, Крисси? За все эти годы я ни единого раза даже не поцеловал никого. А возможностей было сколько угодно. Я хожу с клиентами в ночные клубы, в такие заведения, где женщины бросаются на любого, кто хоть немного при деньгах. У меня никогда и мысли не возникало.

Крисси поежилась.

Разве она в глубине души не подозревала Мэтта в неверности? Его задержки допоздна на работе. Его длительные отсутствия. И эта его вечная скаредность — если он столько работает, почему все время не хватает денег?

Может, сказать ему сейчас, что да, она подозревала его в измене, или будет еще хуже?

— Ты думала, я с другими развлекаюсь, так ведь? — сказал Мэтт сдавленным голосом. — Просто даже не верится. И поэтому ты с ним связалась? А не приходило в голову хотя бы спросить, не изменяю ли я, прежде чем приступать к мщению?

— Я не из мести, Мэтт. Просто я чувствовала себя несчастной. Одинокой. Мне был нужен кто-нибудь. Вот почему я… Ты ни при чем. Дело во мне.

— Крисси, если тебе так плохо, что ты бросаешься к другому мужику, то здесь дело во мне.

— Ну конечно. Дело в тебе. Весь мир вращается вокруг тебя. А я только мелкий спутник в твоей вселенной.

— Ох, только, ради бога, брось эти театральные позы!

Крисси разозлилась. Стоит ей проявить эмоции, сразу же начинаются обвинения в театральности.

— Хорошо, Мэтт, а что мне тогда тебе сказать? Что, может быть, если бы ты не отсутствовал постоянно дома, у меня не нашлось бы времени на связи на стороне?

— Вот и договорились. Ну разумеется, это я во всем виноват.

Крисси почувствовала, как в ней вскипает ярость.

— Подожди, Мэтт. Давай подумаем вместе. Когда я решила, что несчастна? Может, тогда, когда мы переехали сюда, за этот забор, ко всем этим людям, которые всегда будут смотреть на меня свысока?

— То есть я занял кучу денег, чтобы купить нам роскошный дом, где моя жена и сын будут жить в полной безопасности, и тем самым сделал тебя несчастной?

— Что? Может, тебе здесь и спокойно и безопасно, а для меня это тюрьма. Мэтт, я даже не умела водить машину, когда мы сюда переехали! А ты и не думал об этом. Я даже в магазин сходить не могла. Сиди одна в этом доме. Ни родни, ни друзей. Потом родился Кэм, а ты куда делся? Где ты был? Когда это мы решили, что мне надо бросить работу? А, ну конечно! Этот вопрос даже не обсуждался. Само собой разумеется. Ты же сказал, что не хочешь отдавать своего ребенка в ясли, но ты же не предлагал с ним посидеть. У этой Матери-Земли через дорогу, черт бы ее побрал, близнецы, она и то работает!

Крисси вскочила на ноги, совершенно забыв о головной боли. Она была в ярости. Все наболевшее и невысказанное в несостоявшихся ссорах вырвалось наконец наружу, словно вскрылся воспаленный нарыв.

— Конечно, я хотела детей. Но я на такое не подписывалась. Я не знала, что у нас будет средневековый брак, где я буду хранительницей домашнего очага, всегда готовой приветливо встретить мужа, а тот приходит и уходит, когда ему заблагорассудится.

Она разошлась не на шутку и уже не могла остановиться.

— И да, Мэтт, другой мужчина, живой человек, вдруг обратил на меня внимание, захотел со мной поговорить. Настоящий человеческий разговор, а не только хмыкания, кивки, офисные сплетни и нытье по поводу неоплаченных счетов. И он меня хотел, а мне вообще было плевать, кто он такой, как он выглядит. Я думала об одном: господи, неужели, в конце концов, кто-то заметил, что я вообще существую.

Крисси перевела дух. Кажется, первый раз за всю свою тираду. Так ей показалось.

Стены прекратили вращение.

Она смотрела на Мэтта, который окаменел, словно олень, ослепленный автомобильными фарами.

— Да, — сказала она, садясь обратно на диван. — Пожалуй, ты тут тоже сыграл какую-то роль, Мэтт.

Наступила тишина.

Из комнаты Кэма на втором этаже не доносилось ни звука. Он якобы играл в компьютерные игры на своем планшете, но, скорее всего, смотрел похабные ролики на YouTube.

За окном, как всегда, стояла тишина — ни газонокосилок, сражающихся с вечнорастущей травой, ни прогреваемой перед выездом машины.

Весь мир съежился до размеров комнаты, в которой, казалось, еще звучало эхо ее горьких слов.

Крисси ждала. Что он теперь сделает — выгонит ее из дома? Она никуда не пойдет без Кэма. И, черт возьми, почему это она должна куда-то уходить? Она главный опекун ребенка. Кэм имеет право жить в своем доме. Да, его мать изменила мужу. Но это не самое страшное преступление, сколько бы Оливия Коллинз ни пыталась убедить Крисси в обратном.

— Я знал, что этим кончится. Я знал. Я тебя не достоин, Крисси.

Мэтт вдруг заговорил, неожиданно тихим голосом.