Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл Страница 5

Я сказал, что я Дэниел Тейт, что меня похитили в Хидден-Хиллз, Калифорния, шесть лет назад. Он смотрел на меня абсолютно непонимающим взглядом, и я не мог его винить. Я и сам понимал, как бредово это звучит.

– Как, говоришь, тебя зовут? – переспросил он, пока его компьютер выходил спящего режима.

– Дэниел Тейт.

Он ввел мое имя в поисковик, и первой же ссылкой тот выдал «Центр помощи пропавшим и пострадавшим детям». Барсон нажал на ссылку, и на экране появилось объявление о пропаже ребенка с теми же данными, что я назвал ему только что. Мое имя, возраст, город, где я пропал. Там же была фотография. Светло-каштановые волосы – чуть светлее, чем у меня теперь, светло-карие глаза, веснушки на носу, острый подбородок. Барсон посмотрел на меня, потом опять на фото.

– А это точно ты? – спросил он. – Сам же говоришь, что почти ничего не помнишь.

– Я помню, кто я. – «Сукин ты сын», – добавил я мысленно.

– Вы с ним не так уж и похожи.

– Да ты что, Фрэнк, – сказала Алисия. – Ему же здесь всего десять лет. Ты же знаешь, как по-разному дети выглядят в десять лет и в шестнадцать.

Барсон подумал, и морщины у него на лице обозначились резче.

– Почему ты раньше не пришел и не заявил?

Тут у Алисии наконец лопнуло терпение, и она всплеснула руками:

– Мальчика держали в плену, он травмирован! Чудо, что он сейчас-то решился заявить!

– Ну-ну, Алисия, не кипятись. Вопросы вполне резонные. – Барсон еще с минуту вглядывался в меня, затем повернул экран компьютера так, чтобы мне не было видно. – Когда ты родился?

На короткий миг у меня перед глазами возник голубой торт и сверкающие на солнце шарики в фольге.

– В ноябре. Шестнадцатого.

– А год?

– Двухтысячный.

Следователь стиснул зубы, поднялся.

– Подождите минутку здесь, – сказал он и вышел из кабинета.

Я повернулся к Алисии.

– Он мне не верит. – Голос у меня дрожал.

– Поверит, – ответила она. – Просто нелегко вот так сразу все это переварить.

«Минутка» плавно перетекла в две, затем в десять. Наконец Барсон просунул голову в дверь кабинета.

– Ты помнишь свой адрес? – спросил он. – Номер телефона?

Я покачал головой.

– Я… я помню, что жил в Хидден-Хиллз.

– А улицу не помнишь?

Алисия положила мне руку на плечо.

– Не волнуйся, Дэниел. Никто и не думает, что ты сможешь вспомнить все детали через столько лет, да еще после всего, что тебе пришлось пережить.

Барсон только хмыкнул и снова исчез. Прошел час, а его все не было. Один из полицейских принес нам пару сэндвичей с индейкой и по стакану содовой. Сказал, что Барсон разговаривает с начальством. Я взял с его стола стандартный блокнот и принялся рисовать.

Алисия заглядывала мне через плечо. Я рисовал Такера – набыченного, показывающего средний палец.

Алисия рассмеялась.

– Здорово. А Мартина можешь?

Я стал рисовать Мартина – как он переворачивает блинчики на сковородке, в фартуке в цветочек, – а Алисия пока позвонила Диане и рассказала ей, как идут дела. Алисия только что отработала полную ночную смену, но, похоже, уходить не собиралась.

– Извините, – сказал я. – Вы ведь, наверное, устали.

– Помолчи, – ответила она.

Прошло еще полчаса, я уже изрисовал с полдюжины листов в блокноте, а Барсона все не было, и мне больше не сиделось на месте. Я начал ходить взад-вперед по кабинету. Ровно четыре шага в ширину. Мне вспомнился тот автобус до Калгари. Я мог бы сейчас сидеть в нем, если бы заметил Мартина минутой раньше или просто шел чуть побыстрее.

– А что, если они прямо сейчас за мной придут? – спросил я. У меня не было больше сил сдерживаться. Куда бы я ни взглянул, всюду мерещились руки, тянущиеся из темноты, чтобы схватить меня. – Если опять увезут меня туда и…

– Никто тебя не увезет, Дэниел, – сказала Алисия. Она хотела было взять меня за руку, чтобы я перестал ходить туда-сюда, но я оттолкнул ее руку.

– Откуда вы знаете!

И тут дверь распахнулась. Я отпрянул, но это был всего-навсего Барсон, а с ним еще какой-то человек. Следователь остался стоять у стены, а тот, второй, уселся за стол, и тогда я тоже сел.

– Дэниел, я начальник полиции Гарольд Уорнер, – сказал он. – Извини, что заставил тебя ждать.

– Ничего, – проговорил я дрожащим голосом.

– Как ты наверняка догадываешься, с тех пор, как следователь Барсон проинформировал меня о твоем деле, произошло немало событий, – продолжал он, – но, если ты готов поговорить по телефону со своим братом, он на проводе.

Я будто об землю грохнулся после долгого падения с высоты. Дыхание перехватило.

– Что?..

– Я только что полчаса проговорил по телефону с полицейским участком в Малибу – проверял твою историю, – сказал он. – Они дали мне телефон Патрика Макконнелла. Это же твой брат по матери, так?

Я кивнул.

– Ну так вот, он сейчас на проводе, – сказал Уорнер. – Хочешь с ним поговорить?

– Дэниел… – мягко произнесла Алисия.

Говорить я не мог – в горле пересохло, но они оба неотрывно смотрели на меня, и я снова кивнул. Уорнер что-то говорил мне, пока брал со стола телефон Барсона и нажимал какую-то кнопку, но я слышал только, как шумит кровь в ушах, а в голове без конца крутилось: «Патрик, Патрик, Патрик…» От прошлой жизни в памяти у меня остались одни осколки – даже если соединить их вместе, стало бы только заметнее, скольких кусков не хватает, – но очень многие из этих осколков были связаны со старшим братом. Вот Патрик учит меня, как держать бейсбольную биту. Вот помогает с уроками по математике. Вот разрешает мне вместе с ним смотреть допоздна фильмы ужасов, когда родители уезжают куда-нибудь вечером.

Уорнер протянул мне телефон, но я тут же его выронил. Алисия подхватила его и сжала мне плечо.

– Все хорошо, – сказала она.

Я кивнул и поднес телефон к уху.

– Дэнни? – послышался голос. – Дэнни, это ты?

– Патрик? – кое-как выдавил я.

Алисия встала и жестом поманила за собой Барсона. Тот неохотно вышел из кабинета следом за ней, а потом и Уорнер, и я остался один.

– Ты… – Патрик неуверенно помолчал. – Ты правда мой брат?

Я кивнул, хотя он не мог этого видеть.

– Это я, Патрик.

– Они говорят, ты в Ванкувере?

– Меня сюда привезли, – сказал я. – Я так долго жил у них, но п-потом сбежал…

– О, господи. Дэнни. – Патрик заплакал. – Это и правда ты.