Испытание киллера - Лев Пучков Страница 5

Оксана была там с каким-то здоровенным бородатым дядькой — их столик располагался метрах в шести от моего. Дядьку этого я уже где-то имел удовольствие лицезреть, причем неоднократно, но лично с ним знаком не не был: если бы вдруг мне втемяшилось перезнакомиться со всеми деловыми партнерами моего патрона или просто с его приятелями, я вынужден был бы минимум на неделю все бросить к чертовой матери и с утра до вечера торчать в приемной головного офиса, представляясь всем подряд и всех запоминая.

Бородатик уже изрядно поддал и что-то едко выговаривал своей спутнице, махая у нее перед носом мясистой пятерней и периодически тыкая пальцем куда-то в зал. Я проследил за движением пальца: в том направлении, у стены, сидели за столиком трое бандитов из группировки Центрального района (я пару раз видел их, когда ездил по делам с нашим вице к Феликсу) и, позабыв о еде, пялились на Оксану. А пялиться было на что. Ко всему прочему, эта фурия от выпитого вина раскраснелась, похорошела до неприличия — я бы сказал, распустилась, как календула под лучами солнца. Она выглядела до того соблазнительно, что не пожелать ее в тот момент мог только явно выраженный педофил или законченный дегенерат с катастрофическим недостатком половых гормонов. Типа того бородача, что сидел с ней за столиком и махал перед прекрасным ликом потной дланью. Нескольео позже, кстати, я прекрасно понял, почему бородач так вел себя, — когда сам побывал в его шкуре. Но в тот момент, увы, я еще ничего не знал, а потому завороженно смотрел на это секс-чудо и думал только об одном: как было бы здорово заполучить хоть на пять минут сей комплекс эротических ухищрений.

В самом разгаре вещания своего спутника Оксана вдруг вскочила и, приблизившись к бандитам, с кошачьей грацией запрыгнула на их столик.

Зал замер. Была отчетливо слышна каждая нотка выдаваемой стереоколонками музыки. Распинав со стола посуду, красотка артистично станцевала нечто среднее между канканом и ламбадой, высоко вскидывая ноги. Затем она спрыгнула на колени одного из бандитов, обняла его за шею одной рукой и, тыча пальцем в сторону своего бородача, задорно крикнула:

— Мужчины! Скажите же наконец этому зануде, что я просто цаца! Что я — настоящее сокровище и он понятия не имеет, чем обладает!

Зал дружно зааплодировал, и обычный шум возобновился: ситуация не из ряда вон, всего-то лишь экстравагантная шутка подвыпившей соблазняшки. Победно вскинув кулачок, Оксана встала и, поклонившись троице, направилась было к своему спутнику, который угрюмо мял подбородок.

Однако не тут-то было! Я не даю гарантии, что после ее перепляса на столе с демонстрацией шелковых черных трусиков, вызывающе просвечивающих сквозь паутину колготок, нормальные мужики повели бы себя адекватно, а здесь… Здесь были поддатые «быки», что называется, без тормозов, которые привыкли властвовать в этом районе, в этом кабаке и делать все, что душа пожелает.

Они вскочили, как по команде, сноровисто ухватили Оксану за руки, за ноги и шустро потащили к выходу, возбужденно сопя и сверкая глазенками.

Зал вторично замер: такие штуковины здесь случались не часто. Люди сюда приходили солидные, желая хорошо поесть и расслабиться, а не гудеть ночь напролет с боем посуды и метанием стульев в голову соседей.

Сообразив, что угодила в передрягу, Оксана истошно завизжала. Бородатый парниша — ее спутник — вскочил и бросился наперерез бандитам. Тот «бык», что двигался спереди, с размаху пнул его в пах: бородач с криком рухнул на колени, скрючился кренделем и стал у входа деликатно исчезли за портерами — не пожелали постоять за честь заведения.

Я неоднократно давал себе слово не вмешиваться в аналогичные переделки, поскольку знаю по горькому опыту, что ничего хорошего из этого не выходит. Этот самый опыт однозначно диктует: защити себя и того, кто тебе близок, остальное тебе должно быть глубоко по тулумбасу. Не лезь не в свое дело.

В тот раз я опустил было глаза, спрятал кулаки и начал дышать по системе, отсчитывая ступени вниз, к точке нулевого спокойствия. Раз, два, три: а не мое это дело, меня это не касается. Четыре, пять, шесть семь: с братвой лучше не конфликтовать. С этой публикой вообще завязывать не стоит — похоронят. Не сейчас, так чуть погодя… Восемь, девять, десять…

На счете «десять» направляющий захватнической колонны поравнялся с моим столиком — в этот момент Оксана с болью в голосе крикнула:

— Господи! Да помогите же кто-нибудь, люди!!! — И тут я встретился с ее взглядом, полным отчаяния. Все во мне перевернулось. Вспомнил вдруг Милку, гоблинов, свою жену с хачеком и так далее. В голове кто-то суматошно заорал: «Влип!!! Опять ты влип, Бакланов!»

Выскочив из-за стола, я заторопился на пути движения «быков» и очень дружелюбно посоветовал:

— Мужики! Оставьте ее — она пошутила!

Тот, что двигался направляющим, повел себя очень бесцеремонно: он ухватил меня свободной рукой за отворот пиджака и грубо оттолкнул в сторону, не сочтя нужным сконцентрировать внимание на таком малозначительном препятствии.

— А! Не хотим, значит, по-хорошему! — горько воскликнул я, предпринимая последнюю попытку разрешить конфликт в устной форме. — А вот Феликсу пожалуюсь — будет вам!

— Пшел отсюда, чмо! — рыкнул направляющий, здоровенный рыжий квадрат с бритой башкой, и вдруг попытался лягнуть меня в пах. Как давеча несчастного бородатика — спутника Оксаны.

Ну, это он зря так. Тут уж я не волен был управлять стихиями. Потому что, когда общение из устной формы трансформируется в рукоприкладство (или ногоприкладство — без разницы), мое логическое мышление самопроизвольно сходит на нет, а вместо него включаются автоматизмы многофункциональной боевой машины со старой, но вполне надежной программой, ключевым файлом которой является одно коротенькое понятие «УБЕЙ!».

Резко дернув тазом назад, я встретил агрессорову голень мощным рубящим ударом. Проигнорировав крик боли, разогнался на полкорпуса и прыгнул левым плечом вперед, сшибая направляющего с курса.

Ребята, естественно, были крепкие и имели определенный опыт в области единоборства — иначе бы их не держали в Центральной группировке. Но когда в узком проходе на вас стремительно падает стокилограммовая туша впереди стоящего соратника, вам, сколь бы крутым рукопашником вы ни были, не остается ничего другого, как столь же стремительно пятиться, поддерживая эту тушу. Пока во что-нибудь не упретесь.

Роль локомотива у меня получилась замечательно. Разогнав до предельной скорости колонну стремительно ретирующихся «быков», которые по ходу действия обронили визжащую Оксану на какой-то накрытый стол, я финишировал у витрины, в последний момент успев затормозить и прикрыть лицо руками.

Витрина лопнула с оглушительным звоном, взорвавшись сотнями осколков. «Состав» задом наперед вывалился на улицу. Выпрыгнув следом, я обнаружил, что у всех «быков» присутствуют явные признаки жизненной активности, несмотря на обильные порезы и сильные ушибы. Быстро аннулировав эти признаки несколькими точными ударами, я круто развернулся и неторопливо пошел прочь от ресторана — будто и не имел никакого отношения ко всей этой катавасии. Сами понимаете — общаться с приятелями этих громил, которые могли оказаться в разных местах огромного зала, мне вовсе не улыбалось.