Наследие Хоторнов - Дженнифер Линн Барнс Страница 5

— У нас с твоим братом пари!

— Что за пари?

Отвечать совсем не хотелось, но, когда мы с Грэйсоном встретились взглядами, я не сумела отказать себе в удовольствии и произнесла то, что никак не могло оставить его равнодушным.

— Тоби жив.

Человек со стороны наверняка не заметил бы реакции Грэйсона, но я четко увидела, как его точно молнией прошило. Взгляд серых глаз оказался прикован ко мне.

— Что-что?

— Твой дядя жив и развлекается тем, что притворяется бездомным в Нью-Касле, Коннектикут, — выпалила я. Наверное, можно было это сообщить и поделикатнее.

Грэйсон подошел ближе. И даже почтил меня соседством, опустившись на стул рядом. Он зажал ладони коленями, и я увидела, как напряглись его мышцы.

— Эйвери, а можно поподробнее?

Я не привыкла слышать свое имя из его уст. Отказываться от своих слов было уже слишком поздно.

— Я увидела портрет Тоби в медальоне твоей прабабушки, — ответила я и закрыла глаза, мысленно вернувшись в те минуты. — И сразу узнала его. Только мне он представился как Гарри. Каждую неделю мы играли в парке в шахматы — и так почти целый год, — я снова открыла глаза. — Мы с Джеймсоном пока не знаем, какая история стоит за всем этим. И поспорили, кто первым ее разгадает.

— И кому ты уже успела об этом рассказать? — с мрачной серьезностью спросил Грэйсон.

— О пари?

— О Тоби.

— Прабабушке, потому что она была рядом, когда я сама об этом узнала. Хотела еще Алисе сказать, но…

— Не надо, — перебил меня Грэйсон. — Никому больше ни слова. Понятно?

Я уставилась на него.

— Если честно, не очень.

— У моей матери нет оснований добиваться пересмотра завещания. У тетушки тоже. Но Тоби… — Грэйсон с детства считался главным кандидатом в наследники. Неожиданное решение деда ударило по нему сильнее, чем по братьям. — Если мой дядя жив, то он единственный человек на Земле, способный внести изменения в завещание дедушки.

— Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое, — заметила я. — Для меня-то да. Но для тебя…

— Нельзя, чтобы мать узнала. И Зара тоже, — Грэйсон напряженно смотрел на меня. — И юристы из «Макнамара, Ортега и Джонс».

В ту неделю, которую мы с Джеймсоном провели за обсуждением этого нового поворота событий, мы были сосредоточены на головоломке — и ни разу не думали о том, что случится, если вдруг объявится якобы погибший наседник Тобиаса Хоторна.

— Тебе что, ни капельки не интересно, что все это значит? — спросила я Грэйсона.

— Я знаю, что это значит, — сухо ответил Грэйсон. — И объясняю это тебе.

— Но если бы твой дядя был заинтересован в наследстве, он бы уже объявился, правда? — предположила я. — Если только у него нет причин скрываться.

— Вот и пусть скрывается. Ты вообще представляешь себе, до чего рискованно… — но он не успел закончить вопроса.

— Что есть жизнь без риска, братишка!

Я обернулась к лифту. Я и не заметила, как он опустился и поднялся, привезя с собой Джеймсона. Он прошел мимо брата и опустился на сиденье напротив моего.

— Ну как наше пари? Есть прогресс, Наследница?

Я усмехнулась.

— Все-то тебе расскажи!

Джеймсон ухмыльнулся, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но его слова потонули в громких хлопках. В целом потоке хлопков. Похожих на выстрелы. Меня охватила паника, а через секунду я уже лежала ничком на полу. Где стрелок? Мы точно вновь перенеслись в Блэквуд. Все повторилось.

— Наследница.

Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило. Джеймсон лег рядом со мной. Он приблизился ко мне и обхватил руками мое лицо.

— Это фейерверки, Наследница. И только, — произнес он. — В знак окончания половины матча.

Разум внимал его словам, но тело погрузилось в воспоминания. Джеймсон ведь и в Блэквуде был рядом со мной. Он закрыл меня своим телом.

— Эйвери, все хорошо, — Грэйсон опустился на колени рядом со мной и братом. — С нами ты в безопасности, — он замолчал, и на долгий, мучительный миг в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Дыханием Грэйсона. Джеймсона. И моим.

— Всего лишь фейерверки, — повторила я. Под ребрами закололо.

Грэйсон встал, а Джеймсон не шелохнулся. Он лежал, прижавшись ко мне, и смотрел мне в глаза. Взгляд у него был почти нежным. Я сглотнула, а потом его губы изогнулись в усмешке.

— А я, к твоему сведению, значительно продвинулся в своем расследовании, — заметил он, скользнув большим пальцем по моей скуле.

Я вздрогнула, задержала на нем взгляд и поднялась. Ради сохранения собственного здравомыслия надо победить в этом споре. Да поскорее.