Одним лайком меньше - Эллери Ллойд Страница 5

Фотограф спрашивает, о чем был роман. Писатели ненавидят этот вопрос, а словечко «был» – как последний поворот скальпеля. Раньше я ответил бы так: если б я мог упаковать основную мысль в одно-два предложения, то не стал бы изводить бумагу. Или отшутился: мол, содержание книги – двести пятьдесят страниц, семь фунтов девяносто девять пенсов. Хочется верить, что с тех пор я малость поумнел. О мужчине, который женился на креветке, говорю я. Он смеется. Как ни странно, я начинаю испытывать к нему расположение.

В свое время роман неплохо приняли. Хвалебная рецензия Луи Берньера на обложке. «Книга недели» по версии «Гардиан». Очень мягкая критика в «Лондонском книжном обозрении», одобрительный отзыв в литературном приложении «Таймс». Права на экранизацию проданы. На задней обложке – фотография: я в кожаной куртке курю, прислонившись к кирпичной стене. У меня вид человека, перед которым открывается светлое будущее.

Через две недели после выхода книги я познакомился с Эмми.

Миг, когда я впервые ее увидел, можно назвать поворотным моментом в моей жизни.

Дело было в четверг вечером. Наш общий друг открывал свой бар на Кингсленд-роуд. Стояла такая жара, что почти все гости выбрались на улицу. Тем, кто пришел к самому началу, досталось бесплатное вино, но я задержался и был вынужден лицезреть ведра с растаявшим льдом и пустыми бутылками. В баре свободных мест не оказалось. Денек у меня выдался тяжелый, на завтра было запланировано много дел. Я искал хозяина заведения, чтобы засвидетельствовать свое почтение и тут же откланяться, сославшись на занятость, но вдруг заметил за столиком у окна Эмми в брючном костюме и топе с глубоким вырезом. Тогда, до появления в нашей жизни розовой краски для волос (хорошо смотрится в «Инстаграме»), Эмми была более или менее натуральной блондинкой. Она ела куриное крылышко. Я решил, что узрел самую прекрасную женщину на свете. Эмми подняла глаза. Наши взгляды встретились. Она улыбнулась, не то загадочно, не то недоумевающе. Я не увидел на ее столе напитка, поэтому подошел и спросил, что ей принести. Остальное – уже история. Тем вечером она ночевала у меня. Через три недели я предложил ей переехать ко мне, а через год попросил ее руки.

Как потом оказалось, Эмми почти ничего не видит без контактных линз. Она призналась, что в тот вечер сняла их – глаза щипало то ли от пыльцы, то ли еще от чего-то, – поэтому ее улыбка предназначалась расплывчатому розовому пятну, которое она приняла за представителя модного дома.

Позже выяснилось, что у Эмми был парень. Его звали Джайлз; он уехал в командировку в Цюрих и очень удивился, обнаружив, что больше не является ее единственным мужчиной. Я удивился не меньше, узнав о его существовании. Через две недели после того как мы с Эмми начали встречаться, он позвонил. Я взял трубку и велел не приставать к моей девушке, а он ответил, что они уже три года вместе. Неловко получилось.

У Эмми всегда были сложные отношения с правдой.

Наверное, мне следовало встревожиться. Вероятно, некоторые пары восприняли бы подобную ситуацию как плохое начало знакомства. Не помню, чтобы нас это беспокоило. Мы преподнесли друзьям звонок Джайлза как забавный случай, и вскоре он стал коронным застольным анекдотом, где у каждого из нас были свои реплики.

– На самом деле, – всякий раз говорила Эмми, – как только я увидела Дэна, то сразу поняла: вот мужчина, за которого я хочу выйти замуж. Поэтому прежние отношения стали совершенно несущественными. Мысленно я уже порвала с Джайлзом. Он ушел в прошлое, просто я не успела ему об этом сказать. – Она конфузливо пожимала плечами, покаянно улыбалась и бросала на меня пылкий взгляд.

Скажу откровенно: все это казалось мне ужасно романтичным.

В те времена мы были просто невыносимы – что поделаешь, типичные влюбленные.

Хорошо помню, как заявил по телефону маме (я бродил по квартире с мокрой головой, в одном полотенце, с сигаретой в руке, в поисках зажигалки), что нашел свою вторую половину.

Эмми разительно отличалась от других. Она до сих пор разительно отличается от других. Моя жена не только самая прекрасная, но и самая веселая, умная, проницательная, амбициозная женщина на свете. Она из тех, на кого хочется равняться, чьей похвалы мечтаешь добиться. Такие люди понимают тебя с полуслова и будто по мановению волшебной палочки затмевают собой все вокруг. Уже через пару часов после знакомства ты раскрываешь им душу, меняешь свои взгляды на жизнь. На выходных мы половину времени проводили в постели, половину – в пабе. По меньшей мере три раза в неделю устраивали «выходы в свет» – ужинали в небольших забегаловках, подающих ближневосточные закуски, или в современных барбекю-ресторанах, которые не бронируют столики. По средам тусили на дискотеке, по воскресеньям – в караоке. Ездили в туры выходного дня – в Амстердам, в Венецию, в Брюгге. Утром с похмелья устраивали забег на пять километров, а потом хохотали и толкали друг друга в бок, когда один из нас сдавался. Если вечером никуда не ходили, то часами нежились в ванне с книгами и бутылкой красного, периодически подливая то вина в бокалы, то горячей воды в ванну.

– Лучше быть не может. Дальше будет только хуже, – шутили мы.

Как давно это было…

Эмми

Знаете, чем обычно занимаются женщины перед приходом домработницы? Обходят весь дом, подбирают с пола крупный мусор, наводят порядок в ванной, расставляют вещи по местам, чтобы не краснеть перед незнакомым человеком.

Я так не делаю. Никогда. Разумеется, к нам дважды в неделю приходит уборщица, но у нас дома всегда чисто – так было до появления детей, так продолжается и сейчас. Перед сном складываем игрушки в корзину, книжки возвращаем на полку. Ничего нельзя оставлять на лестнице. Никаких кружек на подоконнике. Брошенные на полу носки отправляются в мусорное ведро.

Это означает, что перед приходом журналистов нужно навести небольшой беспорядок. Нет, я не имею в виду пустые коробки из-под пиццы или грязные трусы, – нам требуется не настоящий бардак, а лишь его видимость: по полу живописно разбросаны вязаные динозавры, кубики «Лего» и говорящие единороги, на журнальном столике – позавчерашняя газета, в углу – развалившийся дом из диванных подушек, в неожиданных местах стратегически расставлена разрозненная обувь. Создать нужный образ нелегко: слишком грязно – выглядит отталкивающе, слишком чисто – не вызывает душевного отклика. А ПростоМама обязана вызывать душевный отклик.

Прежде чем приступить к наведению продуманного беспорядка, проверяю ленту новостей. Дэн не очень этому рад, но каждое утро в течение часа Медвежонок находится на его попечении, поскольку мне нужны руки и мозг, чтобы обработать все отклики и комментарии, пришедшие ночью.

Самое лучшее время для публикации поста – вечером, когда дети спят, а миллион моих подписчиц наливают первый бокал вина и ныряют в черную дыру соцсетей, вместо того чтобы собрать остатки сил и уделить внимание мужьям. Именно к этому моменту я подгадываю пост, с виду спонтанный и небрежный, а на самом деле заранее написанный и сфотографированный. Вчерашний выглядел так: я на фоне желтой стены со смущенной улыбкой показываю на свои кроссовки, явно от разных пар, а Медвежонок отчаянно вопит, примотанный к моей груди слингом (почему-то он терпеть его не может). Подпись к фотографии: так обалдела от недосыпа, что вышла на улицу в кофте наизнанку и разных кроссовках – розовом «Найке» и зеленом «Нью Бэланс», а веселый пацан из тридцать восьмого автобуса одобрительно крикнул мне: «Клевый прикид!»