Пойма - Джо Р. Лансдейл Страница 5

Я чиркнул спичкой о большой палец и вытянул руку. Рука дрожала, вместе с ней трепетал огонёк. Я подошёл близко, насколько позволял трупный запах.

При свете спички зрелище стало ещё более жутким.

— По-моему, женщина эта цветная, — заключил я.

Спичка погасла. Я выправил тачку, вытряхнул набившуюся землю из ружейного ствола, потом сложил дробовик и белок обратно в кузов и усадил туда же Тоби. Лопату не нашёл — решил, что она сползла по склону в реку и утонула. Ох, и влетит мне за это…

— Надо двигаться дальше, — заявил я.

Том стояла на берегу как вкопанная и зачарованно глядела на труп. Просто глаз оторвать была не в силах.

— Ну, погнали уже!

Я потянул её за собой. Шли вдоль берега, я что было мочи налегал на тележку, а она вязла в мягкой грязи, и вот наконец я совсем выбился из сил. У Том нашлось немного бечёвки, я связал белок за лапы и приторочил к поясу.

— Ты, Том, бери дробовик, а я понесу Тоби.

Том взяла ружьё. Я взвалил на себя собаку. Мы направились к Шатучему мосту, где, по слухам, находилось логово Человека-козла.

Вообще-то мы с пацанами держались от Шатучего моста подальше — все, кроме Джорджа. Этот-то ничего не боялся. Впрочем, не от излишней отваги, а скорее по скудоумию.

Сам мост состоял из нескольких канатов, перетянутых меж буграми на обоих берегах Сабина. К канатам при помощи ржавых железных скоб и истлевших верёвок крепились длинные доски. Без понятия, кто и когда его построил. Может, в своё время мост был вполне неплохой. Сейчас же многих досок не хватало, иные растрескались и прогнили, ну а канаты были привязаны по обоим высоким берегам к заржавленным металлическим сваям, которые когда-то глубоко вкопали в землю. Там, где вода подмыла берег, сваи частично высовывались из болотистой почвы. Ещё немного поработают вода со временем, и мост весь как есть обрушится в реку.

Если дул ветер, мост шатало. При сильном ветре это было что-то. Я-то раньше переходил по нему реку всего только раз, днём и при полном безветрии — а уже тогда было весьма стрёмно. При каждом шаге мост качался и грозил тебя сбросить. Доски скрипели и стонали, будто от боли. От трухлявого дерева отламывались щепки и летели вниз, в воду. А там, внизу, был омут, и река бежала быстро, рокотала на камнях, низвергалась небольшим падуном и растекалась широким, глубоким и бурным плёсом.

Нынче же была ночь, мы стояли у края моста и думали о Человеке-козле, о теле, которое нашли, о Тоби, да о том, как безбожно мы припозднились и как тревожатся родители.

— Будем переходить, Гарри? — спросила Том.

— Ага, — ответил я. — Я первее пойду, а ты гляди, куда ступать буду. Какие доски подо мной не обломятся, тебя-то уж точно выдержат.

Мост, поскрипывая, покачивался на тросах над ревущими перекатами — самую малость, как высокая трава, в которой ползёт змея.

Переходить было довольно боязно, даже держась обеими руками за канаты, а уж с Тоби в охапке, да ещё ночью, да ещё с Том, которая силится тащить ружьё… В общем, ничего хорошего это не сулило.

Можно было, конечно, вернуться тем же путём, каким мы сюда пришли. Или попробовать спуститься вниз по течению по другой тропинке — там река мелела, и можно было перейти её вброд, вернуться на дорогу, а там и домой. Вот только река не мелела ещё довольно далеко, лес был дремучим, темень — непроглядной, Тоби — тяжёлым, а ещё ведь что-то там шло по нашему следу. Так что оставалось только идти по мосту.

Вдохнул я поглубже, ухватил Тоби покрепче и ступил на первую доску.

Как только я сделал шаг, мост с силой качнулся влево, а потом в другую сторону с ещё большей силой. У меня на руках был пёс, так что всё, что я мог — присесть и попытаться совладать с качкой. Мост болтало ещё достаточно долго. Я сделал второй шаг — ещё осторожнее. На этот раз качнуло слабее. Постарался придать шагам какое-то подобие размеренного ритма.

Окликнул Том:

— Ты, это, на середину доски наступай. Не так шибко мотаться будет.

— Я боюсь, Гарри.

— Да всё в поряде, — успокоил я. — Обойдётся.

Я ступил на новую доску, она затрещала, и я шагнул назад. От деревяшки отломился кусок и теперь падал вниз, в реку. С плеском ударился о бурую воду, блеснул в лунном свете, его закружило течением, понесло к падуну и утащило прочь.

Я остановился; душа ушла в пятки. Крепко обнял Тоби, перешагнул через дыру на следующую доску. Перешагнуть-то перешагнул, но мост закачался, а сзади вскрикнула Том.

Оглянулся и вижу: она выронила дробовик и вцепилась в трос. Дробовик пролетел несколько футов, но повис между двумя нижними канатами. Мост замотало совсем уж жёстко, меня швырнуло сначала к одному тросу, потом к другому. Я подумал: ну всё, теперь-то мне уж точно конец.

Когда качка улеглась, я опустился на доске на одно колено, развернулся и поглядел на Том:

— Видишь, делов-то!

— Ой, не пойду, страшно, — пискнула Том.

— Не пойдёшь, а придётся, а ещё ружьё достать надо.

Том долго не решалась, но наконец перегнулась через трос и вызволила дробовик. Отдышавшись, тронулись дальше. Тут-то мы и услыхали внизу какой-то шорох, а потом увидали существо.

Двигалось оно вдоль противоположного берега, под мостом, у самой воды. Как следует рассмотреть его было трудно — оно находилось в тени и луна его не освещала. У существа была здоровенная башка, на башке — что-то вроде рогов, а всё остальное — чернее, чем угольная шахта. Вот оно подалось вперёд, будто хотело приглядеться к нам получше, и тогда в лунном свете сверкнули белки глаз и мертвенно-белые зубы. Издало высокий и щемящий стон, как большущая древесная крыса, которую чем-то придавило насмерть. Раз, другой, а потом снова затихло.

— Господи, Гарри, — ойкнула Том. — Да ведь это Человек-козёл! Что же нам делать?

Я подумал, не вернуться ли нам назад. Так нас и существо будет разделять река, но тогда снова придётся продираться через дебри, да ещё несколько миль. А если оно где-нибудь переправится, то опять пойдёт по нашему следу, потому что это оно

гналось за нами в чапыжнике, уж в этом я не сомневался.

Если мы перейдём, то окажемся прямо над ним, на высоком берегу, а там уже не так далеко до Пасторской дороги. Туда-то Человек-козёл уже не сунется. Там кончаются его угодья. Они ограничиваются здешними лесами и побережьем Сабина.

— Надо идти, — сказал я. Ещё раз бросил взгляд на страшные глаза и белые зубы и устремился вперёд. Мост колыхался, но сейчас во мне было куда больше решимости. Двигался я весьма ловко, Том тоже не отставала.

Когда приблизились к другому берегу, я посмотрел вниз, но Человека-козла уже было не видать. То ли угол зрения поменялся, то ли он уже оттуда ушёл — не знаю. Я шёл к берегу и не мог избавиться от мысли: он сидит там и поджидает нас.