Фонарщик - Энтони О'Нил Страница 49
Фонарщик - Энтони О'Нил читать онлайн бесплатно
— Один раз это было во время Дароприношения, — сказал Уизерс, — тогда она просто вышла из себя. Встала, начала что-то рычать — мне кажется, тоже по-латыни, — и вылетела словно одержимая.
— Что такое Дароприношение?
Священник терпеливо улыбнулся.
— Это после освящения вина. Молящиеся предлагают Дары — Тело и Кровь Христовы — Богу-Отцу как жертву.
— Жертву, — повторил Гроувс, задумавшись. — Что-нибудь еще?
— Трудно припомнить все случаи, хотя, по-моему, она как ужаленная каждый раз вздрагивала при произнесении слов Agnus Dei.
— Аг?..
— Агнец Божий. Который взял на себя грех мира.
— Да, — сказал Гроувс, видя, что порочность налицо и Эвелина далеко не та блеющая овечка, какой явилась ему в первую их встречу; было очевидно, что эта женщина склонна к злобности, даже буйству. Этого недостаточно для ареста — пока нет, — но ноздри у него возбужденно расширились в предвкушении санкций. — Вы когда-нибудь слышали о Зеркальном обществе? — спросил он.
Он внимательно наблюдал за священником, но не увидел никаких признаков уклончивости.
— Зеркальном обществе? Нет, а что?
— Вы знали профессора Смитона?
— Он был человеком, при встрече с которым я приподнимал шляпу, — осторожно ответил священник, — и я скорблю о его кончине. Но мы не приятельствовали.
— Он имел отношение к вашей церкви?
— Я бы сказал, что это совершенно невероятно.
— Может быть, двадцать лет назад или даже больше.
Священник пожал плечами.
— Я был тогда еще очень молод — послушником.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы Смитон встречался с каким-нибудь монсиньором?
Священник задумался.
— Не помню, чтобы в Эдинбурге жили тогда какие-нибудь монсиньоры. Хотя кто-то, по-моему, приезжал… Ненадолго.
— Кто именно?
— Был такой монсиньор Дель'Акила, — сказал священник, и гимн в глубине храма вдруг угас. — Из Ватикана. Он приезжал сюда под завесой строгой секретности — кажется, по какому-то очень важному делу. Да, это я помню очень ясно.
— И кто же он такой, что приехал к нам из Ватикана?
— Известный демонолог, инспектор, экзорцист. Самый опытный во всей Церкви.
— Волшебник?
— Священник, который изгоняет демонов и разрушает их козни. Маленький, удивительно мрачный человек. Казалось, он побывал в аду и вернулся обратно. Что, — прибавил Уизерс, — вполне вероятно, полагаю.
— Его мог пригласить Смитон?
— Ну, инспектор, этого я сказать не могу. Насколько мне известно, монсиньор Дель'Акила не произнес ни одного слова о цели своего визита за все то время, что провел здесь. Хотя, уезжая, помнится, производил впечатление человека, потерпевшего поражение.
— Поражение?
— Он как будто постарел на десять лет и сильно похудел.
— А где сейчас этот монсиньор, падре? Как с ним можно связаться?
— К сожалению, это уже невозможно.
— Он не захочет говорить со мной?
— Не то что не захочет говорить, — мрачно сказал священник, — он не сможет говорить.
Гроувс понял и расстроился.
— Он умер?
Уизерс кивнул.
— В Дублине, — сказал он, когда мальчики затянули что-то веселое и новогоднее. — Как-то вечером его зарезали перед собором Святой Марии, будто волки разорвали на части. Помнится, это было очень странно.
Артур Старк, книготорговец и издатель с 1855 года, сам печатал памфлеты Маркса, Энгельса и недавно созданного «Фабианского общества» и крайне болезненно реагировал на те пассажи, где говорилось, что частное предпринимательство препятствует распространению знаний и эксплуатирует отчаяние. Он пытался убедить себя, что его призванием было общественное — если не божественное — благо, и, чтобы унять совесть, часто жертвовал книги на благотворительные цели и в образовательные учреждения. Когда-то он сам был нищим студентом университета, питавшимся каменным хлебом и пившим обессилевший чай с дымными мечтами о будущем процветании вприкуску. Так что ему трудно было не испытывать симпатии к худощавому молодому человеку с желтоватым лицом, который теперь с надеждой стоял по другую сторону прилавка.
Но как раз минувшей ночью он проверял счета — неприятная составляющая его ремесла — и четко понял, что если хочет удержаться на плаву, то ему необходимо реанимировать и впредь следовать некоторым безжалостным инстинктам торговца. Без них ему не продержаться и двух лет. У него было очень мало сбережений на случай непредвиденных обстоятельств и почти ничего на дальнейшее вознаграждение высококвалифицированного труда его помощницы, которое он с большим удовольствием выплачивал.
— Посмотрим, — бормотал он, шелестя старыми книгами и сжимая их, как апельсины на рынке.
— Условия приемлемые, надеюсь? — спросил студент.
— Не неприемлемые, не неприемлемые, но это не то, что вы можете назвать искомыми условиями; надеюсь, вы понимаете.
Студент кивнул:
— Понимаю.
— И по… — Старк запнулся. — И я не могу предложить вам много, знаете ли. Не могу предложить вам много…
— Понимаю.
— Посмотрим, — сказал Старк. — Еще раз посмотрим.
На самом деле он всеми силами старался не выдать своего возбуждения. Если три тома были сухими научными исследованиями, которые могли заинтересовать только специалистов по естественной истории, то последняя представляла собой переплетенный в великолепную телячью кожу экземпляр «Страданий молодого Вертера» Гете. Первый английский перевод. Безупречное состояние. И книга, подумать только, на которую у Старка уже давно лежал заказ одного состоятельного магистрата.
— Что ж, — сказал он, — боюсь, вы решите, что цена не самая высокая, дружище, но знаете, сейчас трудные времена.
— Трудные времена, — согласился студент, — это верно.
Старк изо всех сил попытался не измениться в лице: это было слишком легко, почти безнравственно. Он сглотнул, положил книги на прилавок и сделал вид, что еще раз просматривает их. Но не мог спокойно видеть вожделенную добычу — Гете. Он похоронил его вместе со своим чувством вины под тремя научными трудами.
— Я не могу предложить вам больше одного шиллинга, — сказал он сквозь зубы.
— За каждую?
Старк покашлял.
— За все.
В наступившей тишине он пытался представить себе, как студент сейчас заартачится. Но, с трудом подняв глаза, увидел, что тот только рассеянно кивает.
— Понимаю, понимаю, — сказал юноша, глядя по сторонам, как будто думая о чем-то куда более важном.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии