Похитители тьмы - Ричард Дейч Страница 48

16 апреля 1511 года по юлианскому календарю

В океанах Индии нам встретился китайский корабль, довольно большой — длиной более семидесяти пяти метров. Паруса порваны, их трепал ветер. Китайцы плохие мореходы, а потому наши ряды охватило возбуждение. Кемаль Рейс, я и команда из тридцати человек поднялись на борт этого корабля, но обнаружили, что весь его экипаж мертв, словно они все погибли в приступе ужаса. Китайцы выцарапывали себе глаза, сами отрубали себе конечности, вонзали ножи в сердца — их окровавленные пальцы все еще сжимали рукояти кинжалов. Будучи корсарами, мы близко знакомы со смертью и сами убили столько невинных, сколько звезд на небе, — убивать для нас так же естественно, как дышать, — но то, что мы увидели, наполнило наши сердца ужасом. Это не было делом рук человеческих.

Кемаль и я приказали команде стоять на страже, а сами, взяв еще троих человек, спустились в чрево корабля. Обнаружилось, что все фонари горят, запасы еды не тронуты, но живность, как и экипаж, мертва — они перебили друг друга. К обычному трюмному запаху примешивался сильный запах тления — мы нашли там мертвых китайцев; все они, как и их товарищи наверху, покончили с собой.

Кемаль нашел капитанскую каюту на корме. Китайский капитан был высоким человеком — более четырех локтей [23]. Он покоился на полу, сжимая саблю в руке, а его голова лежала в дальнем углу каюты. Длинные черные волосы слиплись от засохшей в них крови. Под его полуоткрытыми веками виднелись одни только белки глаз, рот открыт.

Мы не стали разглядывать тело, а обратились к столу с картами. Тут находились сотни карт, все они хранились на полках под столешницей. Кемаль приказал нам как можно скорее связать карты, а сам принялся разглядывать ту, что лежала на столе. Громадная, тщательно прописанная, никогда прежде я не видел карту такого охвата и точности. Мы остались в каюте, и когда наши люди вышли со стопками карт, нам показалось, что мы слышим голоса. Мы оглянулись, но никого не увидели и решили, что это после всех ужасных картин, что предстали нашим взорам, разыгралось наше воображение.

Но потом донеслось низкое, едва слышимое гудение. Мы обнажили сабли, сняли лампаду со стены и открыли дверь. Пошли на звук, доносившийся из носовой части трюма, где нашли запертую каюту.

Несколькими ударами кувалды Хадрид выбил замок.

Кемаль медленно открыл дверь, высоко держа фонарь, — и был почти ослеплен. Каюта, полная золота. Под грудами драгоценного металла, перемежающегося с драгоценностями — алмазами, рубинами исключительной чистоты и размеров, какие нам и не снились, — не было видно пола. В дальнем углу лежали стопки книг и свитков, древних пергаментов, исписанных шкур животных, даже камней с высеченными на них письменами на незнакомых языках.

И в середине всего этого сидел человек. Он был лыс и ужасающе стар, хотя лицо у него гладкое, без морщин, словно он никогда не улыбался и не хмурился, никогда не испытывал никаких эмоций. Время не тронуло его кожу, если не считать одного-единственного шрама, рассекавшего правую щеку.

Он сидел, скрестив ноги, на большой бархатной подушке, держа в руках темный стержень и неторопливо напевая что-то под нос. Кожа цвета жидкого чая лишена волосяного покрова. Он не был китайцем или индийцем, турком, европейцем, африканцем или арабом. Казалось, имел черты всех рас и никаких в отдельности. Он был спокоен, являя собой саму безмятежность.

Человек медленно открыл глаза и принялся разглядывать наши лица и одежду. Он, казалось, не охранял сокровища — при нем не было оружия — и не демонстрировал ни малейших признаков агрессивности. Мы не знали, то ли перед нами член экипажа, то ли пират; то ли пленник, то ли хранитель. На нем была шерстяная крестьянская одежда и деревянные башмаки. Когда он встал, мы увидели посох в его руках. Длина его составляла два с половиной локтя, а сделан он из какого-то темного неестественного дерева. Его по всей длине обвивали две змеи с открытыми пастями, они готовились атаковать друг друга на вершине посоха. Глаза из кроваво-красных рубинов, которые посверкивали в свете фонаря; их блестящие серебряные клыки словно готовы были вонзиться в противника.

Кемаль спросил у человека, кто он такой, но ответ получил на языке, которого не слышал никогда раньше. Человек начал говорить медленно, разборчиво и, казалось, с каждой фразой переходил с одного языка на другой, и наконец мы увидели, что наш старший помощник кивнул, поняв сказанное. Хадрид Ловлаис служил на корабле уже пять лет — крупный, смуглый, свирепый воин родом из индийских джунглей. Он начал медленно говорить, обращаясь к человеку. Вежливо, вполголоса — что необычно для него. Да и вообще к таким манерам на морях мы не привыкли.

Наконец Хадрид повернулся к Кемалю и произнес два слова:

— Мы мертвы.

Потом сказал, что этот человек путешествует с сокровищами уже не один месяц, а сокровища похищались много раз после того, как их извлекли из горы, где они хранились много веков. Человек назвал их сокровищами дьявола, которые украдены из самого ада, и владение ими ведет только к безумию и смерти.

Пожилой человек с кожей цвета чая не просил, не умолял, он просто сказал, что Кемаль и его команда должны вернуть сокровища их настоящему хозяину.

Кемалю уже исполнилось шестьдесят лет. Он выиграл бессчетное количество сражений, награбил столько сокровищ, что не смог бы потратить их и за сто лет. Он видел жизнь и смерть чуть не каждый день, исполнял роль бога столько, что уже и забыл, когда это началось. Но при всем этом оставался человеком верующим, правоверным мусульманином, который исполнял пять священных обязанностей. И, как истый мусульманин, верил в Аллаха, в Мухаммеда, ангелов и в особенности верил в ад. Он знал не понаслышке, что такое зло, видел деяния дьявола, и то, что предстало его взгляду на этом корабле, стало истинным проявлением зла.

Человек медленно протянул руку к Кемалю, к карте, которую тот держал под мышкой. Капитан передал свиток. Человек развернул и указал то место, куда надлежит вернуть сокровища.

Мы перегрузили золото и драгоценности в трюмы трех самых больших наших судов. Отобрали команду из двух сотен человек и проложили маршрут по Индийскому океану до Бенгальского залива. Оттуда нужно двигаться вверх по реке в неизвестные земли и дальше пешком — проводником должен служить старик. Мы собирались добраться до самых высоких пределов земли, чтобы вернуть сокровища самому дьяволу.

Кемаль передал набор китайских карт своему племяннику Пири и приказал ему вести флот мимо мыса Доброй Надежды в Средиземное море и назад в Стамбул.

Майкл переваривал письмо османского капитана. Теперь ему стало ясно, откуда Пири почерпнул большую часть информации о восточной части карты и почему история о сокровищах и злом роке все еще могла многих повергнуть в ужас; но вот чего он не мог понять, так это почему Рейс решил разорвать карту.

Однако потом Сент-Пьер прочел последнюю переведенную записку в пакете. Коротенькое письмо, адресованное Пири, и приписка к нему, сообщающая, что оно доставлено после длившегося четырнадцать месяцев путешествия корсаром Хадридом Ловлаисом, который умер через два дня после доставки письма.