Команда - Дуги Бримсон Страница 48

— А я не понимаю, почему мы должны пить с тобой, йоркширским пожирателем пудингов?

Слегка повернув голову, Портер увидел в затемненном лобовом стекле отражение того, что происходило сзади — обернуться мешала нога и, сковывавшее его, как паралич, дикое напряжение. Но он разглядел, кто это был — да и узнал по голосу. Фитчет, вставший со своего места, выйдя на середину салона, подтвердил его догадку. Он смеялся вместе с остальными. Проехаться насчет йоркширцев в этой компании считалось признаком хорошего тона. Гогот в автобусе стих не сразу.

Тут вмешался другой голос, с южным акцентом, также знакомый Портеру:

— Опять этот языкастый брамми! А где твоя черная обезьяна?

Портер закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Всю жизнь он бился с этим дерьмом, и сознание того, что сейчас он бессилен заткнуть эту глотку, не давало ему покоя. Как он сможет жить с этим дальше — если, конечно, выживет, если переживет эти события и выкрутится из этой ситуации? Медленно выдохнув, он чувствовал, как страх по капле уходит из него, замещаясь ненавистью. Он ненавидел сейчас не только этого подонка, но и Фитчета, Билли Эванса и всех остальных. Вцепившись в ручку кресла, он стал подниматься. За его плечами стояла вся лондонская и римская полиция, но ни та, ни другая сейчас не могла ему помочь. Да он и не нуждался в услугах полиции. Он поступил туда на службу, чтобы помогать людям, как честный человек. И в результате оказался в автобусе, набитом расистами, бандитами, направляющимися неизвестно куда, но вполне понятно с какой целью. И сейчас ненависть переполняла его настолько, что он не только перестал чувствовать всякий страх — в нем как будто отключился инстинкт самосохранения. Что бы ни случилось, он примет этот бой.

Перегнувшись через спинку, он оперся здоровым коленом о сиденье.

— Тебе что-то не нравится, придурок? — обратился он странно спокойным — даже для него самого — голосом. — Что-то хотел от меня? Так иди, получи!

Он выждал, пока те двое, напавшие на него на стоянке, снимутся со своих мест и двинутся к нему по салону. Места между креслами хватало на проход только одного человека, так что они были вынуждены двигаться гуськом, друг за другом. Лица у них — он это видел уже загодя, издалека — были как у истинных «белых людей» — то есть бледными от ненависти. Они что-то выкрикивали по дороге, но он уже не разбирал слов. Кровь мягкими толчками пульсировала в ушах, гоня по жилам адреналин и готовя его к испытанию, ждавшему впереди. Но предстоящее только тешило его. Накопившееся за эти несколько дней требовало выплеска, он должен был отыграться на ком-то, с них причиталось. Они были уже на расстоянии удара, когда откуда ни возьмись между ними появились Эванс, а за ним Фитчет и Хоки, которые оттеснили бойцов, затолкав обратно вглубь салона.

— Сядь на хуй, Терри, сукин сын! Сиди и не рыпайся! — рявкнул Хоки и развернулся, толкнув его так, что Портер рухнул на место. Попутно он задел больное колено, и боль выстрелила через все тело, едва не вырвав у него крик.

— Да в рот вас всех, вы что, пять минут на месте посидеть не можете? — прокричал Эванс сквозь галдеж. — Сейчас приедем на место!

Портер поднял глаза и увидел нависшего над ним Хоки. Тот ухмылялся:

— Вот ведь суки, все им неймется! Я же сказал, держись, прикроем, если что. Мы с ними после разберемся. Мне это самому доставит небывалое Удовольствие.

Портер ответил ему признательной полуулыбкой и затем посмотрел, что с ногой. Последний удар Фитчета определенно нанес урон, которого он недооценил: повязка стала мокрой от крови. Это было хорошо видно, поскольку поврежденное колено торчало сквозь прореху в джинсах.

Тут он заметил, что Билли Эванс тоже наблюдает за ним с непривычно взволнованным видом.

— Слушай, Терри, сейчас будем на месте, потерпи. Я знаю, что у тебя с ногой полный птах и все такое, но в ту же секунду, как только откроется дверь, выметайся из автобуса подобру-поздорову, пока я буду их держать.

Джарвис возбужденно подался вперед, выглядывая в ветровом стекле приближающийся зад автобуса. Он почувствовал себя заново родившимся после того, как отобедал, и теперь, когда совместными стараниями Фабио и местной полиции они вышли на своих поднадзорных, он чувствовал себя готовым ко всему.

— Где мы сейчас? — деловито поинтересовался он, как будто от этого зависел дальнейший ход действий.

— Это виа Моментана, стационе Термини, кхм… ну, в общем, станция. Вот, значит, куда они направились, — Фабио покачал головой. — Самые злачные места Рима. Здесь у нас появится масса проблем.

— Например? — спросил Вильямс.

— Наркотики, проститутки, иммигранты и прочий букет, вы понимаете. То, что есть в любом городе. У нас уже появились проблемы с вашими болельщиками в местных краях: с теми, кто прибыл железной дорогой.

Джарвис торопливо оглянулся:

— Значит, мои люди поехали сюда? Фабио утвердительно кивнул:

— Они работают здесь совместно с моими ребятами.

Джарвис посмотрел в окно на пролетающий мимо Рим. Широкая улица, на которой выстроились рядами кафе, бары, изредка перемежаемые патрульными машинами. Он вздохнул. Джарвис, привыкший всегда быть на переднем краю, сейчас даже не знал, что происходит.

— И какие у вас планы в отношении английских суппортёров?

Фабио обернулся, расцветая улыбкой.

— А мы спросим совета у вашего мистера Меллора.

Джарвис с Вильямсом разразились смехом. Когда возникли проблемы во время последней игры английской сборной в Риме, бывший депутат тори гневно заклеймил итальянскую полицию, которая, судя по улыбке Фабио, явно воспринимала его с тех пор юмористически.

Сдержав, однако, смех и только блестя лукавыми итальянскими глазами, Фабио далее продолжал серьезным тоном:

— Мы готовы к их визиту, и если они будут вести себя прилично, то добро пожаловать. Если же нет… тогда пусть пеняют на себя.

Джарвис прищелкнул языком:

— А вам известно хотя бы примерно, сколько их приедет?

— Мы ожидаем тысяч семь, но кто может сказать заранее? Это как прогноз погоды — попадание пальцем в небо. Игра большая, стадион тоже, но надо учитывать, что многие приедут без билетов. Может набраться и восемь, и девять, и все десять тысяч. Об этом станет известно лишь завтра.

Вильямс невольно подался вперед:

— А сколько уже здесь? Фабио покачал головой:

— Предположительно — тысяча, но может быть и больше. Многие отсиживаются в барах, а кто-то и в пригородах. Мы организовали для них кемпинги и стоянки.

Джарвис кивнул, удовлетворив профессиональное любопытство. Как только он вытащит Портера, он сам займется выслеживанием. Он набрал на мобильнике номер Стива Парри, однако, вопреки ожиданию, на звонок никто не ответил. Джарвис отменил вызов и позвонил Гаррису в Лондон.

— Что-нибудь случилось?