Код Вавилона - Уве Шомбург Страница 48

— Расскажите мне, что написано на табличках.

Крис наблюдал за священником, настроение которого колебалось между нервозностью и нетерпимостью. В зависимости от того, какое чувство побеждало, он беспокойно ерзал на стуле, теребил свой костюм или издавал сокрушенный стон и недовольно кривился.

— Как мы можем это сделать? Таблички-то у вас, вы забыли? — Женщина обаятельно улыбнулась и демонстративно одернула ухоженными руками подол своей юбки.

— Но вы получили копию текста, вы же сами сказали, — Крис засмеялся и посмотрел ей прямо в глаза. — Именно текст вас и взвинтил. Иначе бы вы не приняли цену Форстера.

Это продлилось несколько секунд — и дождь искр в ее глазах иссяк.

— Эта цена действительна лишь в том случае, если подтвердится все, что утверждал Форстер…

— Вы же получаете их теперь намного дешевле.

— Для этого я должна увидеть таблички.

— Когда вы дадите мне деньги. — Крис широко ухмыльнулся: — Я не вижу при вас сумки. Такую сумму по карманам не рассовать.

— Денег у нас с собой нет.

— Жаль. Я не думал, что вы хотите расстроить сделку.

— Я и не хочу. Я должна проверить древности, тогда мы достанем деньги.

Разумеется, она должна была проверить. Прежде чем взяться за рюкзак, он оглянулся на соседние столы.

По улице прополз автобус и остановился у него за спиной; двери с шипением раскрылись.

Он повернул голову. Парочка в черных мотоциклетных костюмах продолжала стоять под навесом остановки. Голова мужчины была побрита наголо, а глаза молодой женщины зловеще накрашены. Брандау и Зельнер проследили за его взглядом. Она улыбнулась, потешаясь, а священник покачал головой.

Крис полез в рюкзак, достал противоударный футляр из твердого пластика и открыл его. Брандау шумно выдохнул, когда Крис развернул два хлопчатобумажных платка, в которые у него была завернута табличка.

— Профан, — зашипел священник.

— Это практично, — возразил Крис.

— Можно мне? — спросила профессорша.

Все препирательства и взаимные упреки прошедших минут как ветром сдуло. Женщина, которая только что была насмешлива, теперь превратилась в сосредоточенного эксперта, целиком захваченного археологическим раритетом.

Ее руки зависли над табличкой. Дрожь в пальцах выдавала алчность, с какой она брала в руки этот реликт.

От других столиков доносился громкий смех, звенели бокалы, гремела посуда, однако профессоршу как отрезало от этого мира.

Ее руки осторожно взяли маленькую глиняную табличку длиной сантиметров десять, испещренную наползающими друг на друга знаками. Строчки к концу едва заметно клонились вниз, будто писец не выдерживал высоту линии.

Женщина то и дело поворачивала табличку, подносила ее к глазам. К напряженному выражению ее лица примешивалось разочарование.

— Жаль, — сказала она, наконец, и решительно положила табличку назад, на платок.

— В чем дело? — Брандау посмотрел сначала на нее, потом на Криса: — Разве это не то, что?..

— И да и нет. — Профессорша злобно посмотрела на Криса: — Рицци ориентируется в вопросе лучше, чем хочет показать.

Брандау, все еще непонимающе качая головой, взялся за хлопчатобумажные платки, на которых лежала табличка, и подтянул их к себе. Лицо его было багровым, а сонная артерия билась, словно насосная станция. Он взволнованно взял табличку. При этом платки соскользнули со стола. Брандау чертыхнулся и отложил табличку. Потом он нагнулся, неловко нашарил на полу платки, положил их на стол и снова потянулся за табличкой.

Крис перехватил запястье священника еще до того, как его рука коснулась таблички:

— Не надо. Эксперт — она. А вы, не дай бог, еще уроните.

— Отпустите меня! — зашипел священник. — Мало того, что я вынужден сидеть за одним столом с авантюристом и вором, так меня еще и оскорбляют!

Крис сдавил запястье сильнее, пока священник не убрал руку. Когда Крис отпустил его, взгляд Брандау затуманился. Крис ухмыльнулся. Священник пожелал ему всех мук преисподней.

— Это одна из табличек Навуходоносора. Его печать ни с чем не спутаешь. — Профессорша посмотрела на Брандау: — Но она не из тех табличек, которые составляют истинную ценность этих древностей.

— Простите, — Крис улыбнулся. — Но маленький тест был необходим. Как бы иначе я узнал, те ли вы люди, за кого себя выдаете?

— Недоверие подчиняет себе всю вашу жизнь, да? — Голос Брандау сочился презрением.

— Форстер убит — этого мало? — Крис покачал головой. Брандау был неприятный человек, но безобидный и жил за своей каменной стеной явно на острове блаженных. Двух месяцев в комиссии по убийствам хватило бы любому человеку, чтобы он изменил свой образ мыслей. — Что там написано?

— Вы правда этого не знаете? — Рамона Зельнер недоверчиво взглянула на Криса. Потом засмеялась: — Впрочем, откуда? Навуходоносор II поведал на своих табличках об успешном военном походе на Киш, который он захватил и включил в свое царство. Так, во всяком случае, следует из перевода, присланного Форстером. Эта же табличка описывает триумфальное вхождение в Киш, если я вкратце правильно поняла. После своей победы Навуходоносор II взял из храма Нинурты в Кише святыни и перенес их в храм Нинурты в Вавилоне.

— Киш? — Крис припомнил, что слышал это название от Форстера еще в Тоскане.

— Бывший царский город в Месопотамии времен Шумера — как и Урук.

— Недалеко от Вавилона, — покровительственно вставил Брандау. — Чуть ли не в пределах видимости. Их не разделяло и ста километров. Тогда были одни лишь города-государства, каждый город — отдельное царство. То было время образования первых крупных государств, процесса кровавого и насильственного.

Крис наморщил лоб:

— Что общего может быть у человека церкви с шумерскими глиняными табличками и языческими богами Вавилона?