Как три мушкетера - Александр Бушков Страница 44

– Думаешь, они и правда…

– Ничего я не думаю, – сказал Лаврик. – Думать в такой ситуации – дело заведомо безнадежное. Конкретика нужна…

Глянув в окно, Мазур тихо выругался: трое стражей порядка вывели из домика Веру и Вадима, окружив их с трех сторон. Дежуривший у калитки торопливо ее распахнул, открыл боковую дверцу «Уазика». Вера с Вадимом остановились, что-то говорили, мотали головами – но в конце концов их не грубо, однако непреклонно, все же заставили влезть в машину, и «Уазик» укатил.

– Арестовали… – сказал Мазур.

– Строго говоря, пока что задержали, – сказал Лаврик.

– Но надо же что-то делать!

– Вообще-то надо, – сказал Лаврик. – Но вот пороть горячку не надо. Даже если мы кинемся в горотдел и начнем махать «мурками», и их не выручим, и сами безнадежно засветимся. Вернется дядя Гоша, обговорим то и это. К тому же надо подождать, пока нас на допрос стаскают в качестве свидетелей. Из тех вопросов, что будут задавать, кое-какая малость прояснится… Их, конечно, закроют – но, в конце концов, не в сырое подземелье с крысами… Горячку пороть нельзя, Кирилл… Тс!

Мазур обернулся. В дверном проеме стояла тетя Фая, выглядевшая испуганной, подурневшей.

– Ребята, что случилось? – спросила она ломающимся голосом. – За все лето, сколько людей жили, у меня первый раз такое…

Теперь, когда Мазур знал, что это за персона, больше всего хотелось послать ее в семь этажей с мезонином, но ничего не поделаешь, приходилось и далее изображать ничего не подозревающего курортника.

– Наркотики нашли, – сказал он.

Тетя Фая натуральным образом всплеснула руками:

– Да быть не может! Приличные люди, ничуть не похожи…

– Однако ж нашли вот… – сказал Лаврик.

– Бедные, за две тыщи километров от дома… Вот что, – сказала она решительно. – У меня тут есть подруга, а у нее муж адвокат. Я к ней сейчас схожу, может, посоветует что толковое… Я сама и понятия не имею, что в таких случаях делают…

– Да и мы тоже, что досадно, – сказал Лаврик.

– А может, с Гошей потолкуете? Он человек опытный, да и знает здесь всех…

– Это мысль, тетя Фая, – сказал Лаврик с энтузиазмом. – Как только домой вернется.

– Ну, а я прямо сейчас схожу…

Она проворно ушла в лом, минут через пять появилась уже в платье вместо домашнего халата, с хозяйственной сумкой в руке, хлопнула калиткой и вскоре скрылась за углом.

– Добрая душа, – сказал Лаврик, кривя губы. – Как-то сразу поверила, что приличные молодые люди тут ни при чем… Близко к сердцу все приняла…

Мазур покосился на него:

– И какой тут подтекст?

– А никакого пока что, – сказал Лаврик. – Не знаю я, какой должен быть подтекст… Утро вечера мудренее – вот и все, что я сейчас сказать могу… Оба мы из одного были вылеплены теста, не осталось от того ни подтекста, и ни текста… Одним словом, ждем дальнейшего развития событий, которого просто не может не последовать…

…Лаврик частенько, даже когда игра шла с открытыми картами, изображал ангела небесного, милого и кроткого. Капитан Приходько, напротив которого уселся Мазур, явно придерживался противоположной тактики, нисколько не пытался сделать более благообразной свою довольно брутальную физиономию с тяжелой челюстью. На ней большими буквами читалось: «Ну да, волкодав я, и что? Ты на свободе ходишь, очкастый, только потому, что весомых улик против тебя нет…» В свое время Мазуру с Лавриком пришлось три вечера просидеть за рюмочкой с милейшим на вид стариканом, начавшим служить еще в ОГПУ в двадцать шестом и ухитрившимся пережить все чистки и реформы, периодически сотрясавшие контору, и выйти в отставку уже подполковником КГБ в шестьдесят первом. Крайне неприятный оказался тип, но столько интересного – особенно для Лаврика – рассказал, что они бы его и дольше терпели. Так вот, упоминал как-то дедушка, что у них одно время ходила милая такая шутка: «Осужденный – это которого арестовали. А те, которые по улицам еще ходят, те все – подследственные». А впрочем, и Лымарь приговаривает, что все люди делятся на две категории: больные и необследованные. Профессиональная деформация личности, учено выражаясь…

– Распишитесь вот здесь, – сказал капитан. – О том, что предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Так… Мазур Кирилл Степанович, пятьдесят второго года рождения, образование – высшее, партийность – кандидат в члены КПСС, под судом и следствием не состояли… Давно знакомы с Еремеевыми?

– Неполных три недели, – сказал Мазур. – Мы приехали, а они у хозяйки уже жили пару…

– Это несущественно. Пишем – неполных три недели. А точнее можете?

Мазур старательно припомнил:

– Восемнадцать дней. И сколько-то часов… Это вспоминать?

– Не нужно. В каких отношениях находились?

– Можно сказать, в приятельских. На пляж вместе, на рыбалку…

– Пишем – в приятельских. Были случаи, чтобы кто-то из Еремеевых в вашем присутствии употреблял наркотики?

Мазур подумал и сказал, не особо и задираясь:

– Может быть, вы сформулируете понятие «употреблять наркотики»? А то я ведь в этих делах не специалист…

– Вы же должны помнить ту коробочку с пастообразным веществом коричневого цвета.

– Помню.

Приходько терпеливо, даже чуточку нудновато пояснил:

– В данном случае «употребление наркотиков» означает, что они либо могли… ну, скажем, черпать ложечкой вещество и глотать, либо курить его, как табак.

– Ничего такого при мне не происходило, – сказал Мазур.

– А вам они не предлагали употребить опий тем или иным способом?

– Не случалось, – сказал Мазур.

– А не бывало, чтобы из их окна тянуло необычным запахом? Не похожим на обычный запах горелого?

– Я, честно говоря, как-то не принюхивался, – сказал Мазур. – Но если запах, как вы говорите, необычный, запомнил бы. Не было никаких необычных запахов. И вообще, я никого из них ни разу не видел под воздействием наркотика.

Приходько глянул на него с явным интересом:

– А вы что, хорошо знаете, как выглядит человек, находящийся под воздействием наркотиков?

– Насмотрелся.

– Где это, интересно?

– Я только что из дальнего плавания, – сказал Мазур. – Два месяца плавали, в основном были в Индийском океане. Часто бывали в портах. Вот там и насмотрелся…

Приходько хмыкнул:

– Вы же только что сказали, что не специалист в «этих делах». И попросили сформулировать понятие «употреблять наркотики».

Вот тут он меня подловил, Анискин хренов, подумал Мазур. Ну и что? Вряд ли это под дачу ложных показаний подведешь…