Тихий омут - Найджел Маккрери Страница 43

С дороги над пляжными домиками Дэйзи смотрела на ярко раскрашенные крыши — хаотичный набор красного, синего, зеленого и желтого цветов. Бетонные дорожки вились между рядами домов, а лестницы, тоже бетонные, с перилами из стальных труб, соединяли их с раскинувшимся внизу пляжем. Сейчас все выглядело тусклым и печальным, но в разгар лета это место будет кишеть детьми и родителями и до самых небес пропахнет лосьоном для загара.

Дэйзи осторожно спустилась к ближайшей лестнице, ведущей на пляж. Просоленная трава росла по краям лестницы и между ступенями: мужественные растения, которые будут чувствовать себя прекрасно даже в самых непригодных условиях.

Песок набился во все трещины и щели. Двери в одном или двух пляжных домиках выбили подростки, чтобы найти, где укрыться, покурить и пощупать упирающихся подружек.

Когда Дэйзи добралась до последнего пролета и осторожно сошла на влажный песок, она ощущала пляжные домики у себя за спиной, словно сотню вытаращенных на нее глаз.

Шел отлив, и ноги Дэйзи во время ходьбы выдавливали из песка воду. Отступившая вода оставила на песке крошечные волны. Через каждые несколько ярдов песок морщинился маленькими туннелями: следы, оставленные улитками, ползающими в поисках крошек пищи. Где-то под замками из песка и оставшимися от прилива озерцами воды существует целый мир, живущий слепой бездумной жизнью, извивающийся, уползающий. И при этом никто не задумывается о нем, лежа на песке в попытке загореть, играя в волейбол или бросаясь в волны. Они не знают об ужасах, лежащих под самой поверхностью.

Справа от нее все небо занимала темная туша причала, закрывая от нее ту часть Лейстона, которую она так хорошо узнала за последние недели. Почему-то Дэйзи пошла к массивным деревянным опорам, которые поддерживали причал. Можно было пройти под ними, затем подняться на прогулочную площадку на другой стороне. А там сесть на автобус, идущий до ее дома.

Деревянные столбы стояли в заполненных водой ямах, образованных откатывающимися волнами, когда они кружились водоворотами вокруг опор. Само дерево до высоты футов в шесть было покрыто водорослями. Мокрый песок был усеян замшелыми камнями, и в нос Дэйзи ударил все подавляющий аромат разлагающихся растений. Она продолжала идти, обходя озерца стоячей воды и гнилые обрубки дерева, торчащие из глинистого песка, и задерживая дыхание, пока не дошла до другой стороны.

Открывшаяся панорама неба и эспланады немного успокоила ее, и она даже решила сходить к отступающей с отливом воде. Тонкий тихий голосок, послышавшийся у нее в голове, предложил ей снять туфли и немного пошлепать по воде, но она понимала, что это выглядело бы нелепо. Она шла вдоль берега, массивный выступ Нейза высился впереди. На берегу были и другие люди — кто один, кто парами, — они прогуливали собак или просто бродили по пляжу. Дэйзи чувствовала себя одинокой, уязвимой, а еще почему-то безымянной. Для всех находящихся на прогулочной площадке людей она была лишь одной из фигурок, гуляющих по песку.

Дэйзи обдумывала варианты. Театр, с неохотой решила она, отпадает уже потому, что Сильвия и Кеннет, похоже, могли быть отъявленными театралами, а Дэйзи не хотелось, чтобы кто-то, пусть и с благими намерениями, мешал ее охоте. Возможно, «Клуб дружбы вдов» достоин изучения. В качестве альтернативы всегда можно попробовать наведаться в воскресный вечер в одну из местных церквей. Она обнаружила, что утренние службы собирают слишком много народу. Хуже того, все там, как правило, знают друг друга и общаются. Вечерние воскресные службы главным образом привлекают людей одиноких, тех, кто хочет помолиться в одиночестве, а не в компании. Там наверняка удастся отыскать достойную жертву. Проблема в том, что женщины, которые обычно ходят молиться воскресными вечерами, бедны как церковные мыши, пардон за каламбур. Еще хуже то, что ее практически наверняка заметит и попытается с ней заговорить викарий. А благонамеренный церковник — последнее, что ей нужно.

Поблизости должен быть боулинговый клуб, решила Дэйзи. Она была совершенно уверена, что видела зеленое здание боулинга из автобуса по дороге домой. Возможно, стоит вступить туда.

Послеобеденное солнце, висящее у нее за спиной, отбрасывало ее тень на песок, к которой неожиданно присоединилась вторая. Дэйзи испуганно повернулась. Маленький клубок из шерсти и зубов проскочил мимо ее ног и метнулся в воду, резко отскочил и снова с лаем бросился на волны.

— Уж простите, — раздался позади голос. — Он всегда так. Всегда носится за собственной тенью. Надеюсь, он не напугал вас.

Дэйзи обернулась. Ее поразил до изумления странный набор одежды женщины, которая с ней заговорила: теплые гетры, широкая юбка, бархатный жилет на рубашке из джинсовой ткани, а поверх всего этого плотное пальто. Ее волосы, или то, что можно было разглядеть под бесформенной шляпкой, пребывали в диком беспорядке и казались золотыми под косыми лучами опускающегося солнца. Лицо, находящееся в тени из-за бьющего сзади света, было скорее изрезано, чем покрыто морщинами, а глаза были тускло-голубого цвета. Она могла быть лет на десять моложе или старше Дэйзи: у нее было одно из тех лиц, по которым трудно определить возраст. В одной руке она сжимала пластиковый пакет, в другой — собачий поводок.

— Я говорю: надеюсь, он вас не напугал.

— Меня трудно напугать, — отозвалась Дэйзи, глядя на это видение, словно оно восстало из песка в ответ на ее молитвы.

— Молодец, — сказала женщина. — Я Юнис. Юнис Коулмэн.

— Дэйзи Уилсон.

— Вы приезжая или имеете несчастье жить в этом полном предрассудков городе?

Дэйзи не могла не улыбнуться при виде такой откровенности.

— Я недавно переехала сюда.

— Тогда примите мои соболезнования.

Комочек из шерсти и зубов, ранее проскочивший мимо, вдруг снова с головокружительной скоростью пронесся по песку в обратную сторону, гонясь за тенью чайки, которая парила над ними.

— Это Джаспер, — сказала Юнис. — Назван в честь Джаспера Джонса, художника.

— Он знаменит? — спросила Дэйзи. — Я никогда о нем не слышала.

Женщина бросила на нее странный взгляд:

— Вы не слышали о Джаспере Джонсе?

— Нет.

— Еще скажите, что никогда не слышали о Джэксоне Поллоке.

— Никогда.

— Джоан Миро?

— О ней тоже.

— Джоан Миро — это он, а не она. — Юнис мрачно покачала головой: — Куда катится мир…

— Вы художница? — спросила Дэйзи, чувствуя, что вовлечена в разговор, который выворачивается из-под ее контроля.

— Я держу художественную галерею и центр ремесел, — ответила Юнис. — Нельзя сказать, что люди здесь очень интересуются искусством. Все же мне есть чем заняться. Спасаться от маразма.

— А какие у вас виды искусства и ремесел?

Юнис пожала плечами:

— Я походя накупила картин. Кое-какая посуда. Парочка гобеленов. Никакой нудятины вроде вышивки. Это не искусство — так, занятие от нечего делать. Я даю уроки — или давала бы, если бы кто-нибудь удосужился зайти. Кофе и пирожные. Всех видов. У меня есть перестроенный сарай рядом с домом. Хотя он в стороне от торной дороги. Не на главном туристическом маршруте.